Пути в незнаемое. Сборник двадцатый

В последние годы основной упор в экспериментальных исследованиях делают на все большие энергии сталкивающихся частиц. Строятся все новые ускорители и проектируются еще и еще более мощные. Размеры современных машин измеряются километрами, а строящихся — десятками километров. Они будут потреблять энергию, которой бы хватило на снабжение целого города с многотысячным населением. Основные усилия экспериментаторов направлены на создание установок размером с двух-трехэтажные дома, а группы, ведущие исследования на таких установках, состоят из нескольких сот физиков. Все живут ощущением, что где-то там, за сверхбольшими энергиями, таятся основные секреты и к ним безудержно рвутся исследователи. Такая мечта о прорыве в новые области, безусловно, понятна, но при этом порой забывают, что совсем не до конца изучены районы не столь безумно больших энергий — десятки ГэВ уже на работающих ускорителях.

Ситуация становится порой даже забавной. На одной из конференций известный итальянский физик Дж. Альтарелли сказал, что он не будет в своем выступлении касаться тех проблем, которые намечено исследовать на ускорителе ГЕРА (должен войти в строй в конце 80-х), потому что это уже «понятная, традиционная физика». Стоит, по его мнению, обсудить эксперименты и проблемы ускорителей уже следующего поколения. Ускорители устаревают, не успев заработать! Что же говорить о тех машинах, которые служат уже не один год?

«Дзита» за несколько месяцев своего, пусть и ненаучного, существования успела привлечь к области невысоких (5—10 ГэВ) энергий огромный интерес и экспериментаторов, и теоретиков. В попытках объяснить появившуюся частицу теоретики выдвинули несколько красивых идей (например, о том, что могут быть не только атомы, но и молекулы из кварков), а экспериментаторы поняли, что в их распоряжении — прекрасная область для исследований, в которой с таким же успехом можно ждать неожиданностей, как и в заоблачных далях сверхвысоких энергий и сверхмощных ускорителей.

Случай с «дзитой» показал, что есть отличные экспериментальные установки (АРГУС, например, скажу без ложной скромности). Проблему «дзиты» удалось прояснить буквально в течение нескольких месяцев.

Оказалось, что мир атомов из кварков известен не так хорошо, как казалось раньше, и в нем вполне можно ожидать красивых открытий. Так что само по себе невеселое закрытие «дзиты» вселило в физиков оптимизм.

ГАМБУРГСКИЙ СЧЕТ

«Гамбургский счет — чрезвычайно важное понятие. Все борцы, когда борются, жулят и ложатся на лопатки по приказанию антрепренера. Раз в году в гамбургском трактире собираются борцы. Они борются при закрытых дверях и завешенных окнах. Долго, некрасиво и тяжело. Здесь устанавливаются истинные классы борцов, чтобы не исхалтуриться.

Гамбургский счет необходим в литературе».

Так писал Виктор Борисович Шкловский в своей книге «Гамбургский счет».

Гамбургский счет нужен и физикам. Хотя мы не успели сходить в музей, увидеть всемирно известный зоопарк, искупаться в море и приглядеться к витринам магазинов, все равно мы были очень довольны, потому что нам удалось поработать столько, на сколько хватило сил, и мы испытали, наверное, самую главную радость — радость хорошей работы.

Я. Голованов ЗАОБЛАЧНАЯ ИНДУСТРИЯ

Помню тот октябрь. На космодроме стояла какая-то нервная, капризная погода. То набегали низкие плотные облака и ветер тонко свистел в песках, подгоняя сухие шарики перекати-поля, — скольким московским друзьям передарил я эти экзотические колючки — сувенир байконурской пустыни! То вся эта хмарь куда-то улетала, на ярко-голубом небе сияло солнце, все радостно сверкало в его лучах, и телевизионщики начинали копошиться в своем походном багаже, отыскивая нужные светофильтры. И снова эти тучи…

Тогда, в октябре 1969 года, на космодроме была большая работа. Ни до этого времени, ни по сей день не было случая, чтобы три дня подряд стартовали пилотируемые космические корабли: 11 октября «Союз-6» с Шониным и Кубасовым, 12 октября «Союз-7» с Филипченко, Волковым и Горбатко, а на следующий день — Шаталов с Елисеевым на «Союзе-8». Я помню, что все мы, журналисты, аккредитованные на космодроме, практически не спали все эти три дня, которые слились в какую-то одну изнурительную репортерскую вахту. И только потом, отоспавшись в самолете, когда было уже известно, что Москва получила и напечатала в срок мои статьи и журналистский эгоцентризм, утверждавший, что именно твой репортаж — самое важное в данный момент, несколько поунялся, вернув способность мыслить объективно, только потом подумал я о том, какая же адова работа легла на плечи стартовиков и что в сравнении с их многосуточной вахтой все наши писательские недосыпы!