Пути в незнаемое

О позиции и поведении в этой обстановке Чаадаева исчерпывающе написал Хомяков: «В сгущавшемся сумраке того времени он не давал потухать лампаде и играл в ту игру, которая известна под названием «жив курилка». Есть эпохи, в которых такая игра есть уже большая заслуга».

Игру ценили сполна: Чаадаева слушали, приглашали, восторгались. Это было щекочуще, но безопасно.

И вдруг — его «Философическое письмо»в журнале «Телескоп». Скандал, шум, страхи, репрессии, объявление его сумасшедшим — известная, изученная история. Исследователям защитных механизмов оказалась в ней существенна чуть иная сторона.

Ибо главное для темы защит начинается лишь теперь. Значительная часть общественности осудила Чаадаева! Искренне, чистосердечно, от души. Это работал целый клубок психологических защит, и показательна их слитная переплетенность.

Живой и веский упрек застойному испуганному молчанию, статья рождала чувство вины; неприемлемое, нежелательное, оно превращалось заботливой защитой в осуждение автора и неприязнь к нему. В те же осуждение и неприязнь мигом перевоплощались вновь пробужденные тревога и страх — как-то поступят и без того недовольные власти? Эти вывернутые наизнанку реакции тут же обретали логичное (защиты легко передают друг другу эстафеты) объяснение: статья была малопатриотична. Оттого — и только! — общественность охватило благородное негодование. Патриотизма не было в статье Чаадаева, вскрывшего язвы своего отечества рукой, позорно не трепетавшей от любви к нему. И потому статья, к возмущению «патриотов», была «наполнена ложными и оскорбительными понятиями как насчет прошедшего, так насчет настоящего и будущего существования государства». (Слова, приведенные в кавычках, сполна выражали мнение и объясняли опечаленность «патриотов»; заставляет лишь задуматься, что сказал эти слова Уваров — реакционный министр просвещения.)

Так совершается изощренное отождествление с силой, искреннее усвоение ее ценностей и норм, разделение воззрений, соитие — чтобы не было внутренней напряженности: страха, вины, стыда, предчувствий, опасений, тревоги.

В многовековой истории человечества легко отыскать примеры и иллюстрации для всех видов и приемов психологических защит. Один из них — вымещение — ясен по самому названию своему и широко известен по мелким будничным проявлениям. Ибо вымещение накопившегося недовольства, усталости, горечи, разочарования, обиды, боли, страха на ком-либо, не повинном в них, но повинном в том, что доступен для вымещения, — это проявление защиты, разряжающей гнетущее накопление чувств. Покорность кому-то, униженность перед ним непременно выместятся, отольются в подавление и оскорбление другого. Оттого-то холуй и хам — в сущности, два облика одного и того же лица; униженный раб не может не стать угнетателем кого-то другого; унижаемый по собственному согласию завтра отыграется на ком-то, выместит свое унижение. Или вечером, отождествившись с героем передачи, сполна выместит свои эмоции в поворотах сюжета.

Так же четко работает самый простой, по мнению психологов, механизм защиты — прямое подавление, вытеснение всего, что связано с тревогой, неприятностями, болью души и укоризной совести. Мы вдруг совершенно искренне и непроизвольно забываем о предстоящем неприятном деле, ничего не помним о поражениях, провалах, ошибках, стыдных уступках, слабостях и низких помыслах — это защита заботливо спрятала их, вытеснила на самое дно сундука памяти.

С тех пор как тридцать лет назад был открыт так называемый «быстрый сон» — та фаза сна, когда человек видит сновидения, — с ним было связано множество экспериментов. О восстановительном и охранительном значении сна давным-давно уже известно человечеству; чего стоит хотя бы древняя пословица «С горем переспать — горя не видать», но наука разбирается в любом явлении иначе, чем фольклор. Так вот, одна из экспериментальных находок явно и очевидно относилась к психологической защите.

Двум группам испытуемых показали вечером фильм, вызвавший в них (равно в обоих группах) тревожное, малоприятное возбуждение, после чего одной группе дали спать нормально, а другую лишали быстрого сна — будили именно при его наступлении. Объективные признаки стадии быстрого сна исследователям известны: биотоки мозга делаются на это время точно такими же, что и в активном бодрствовании, — резко усиливается кровоснабжение мозга, двигаются под закрытыми веками глазные яблоки; есть и другие признаки, легко фиксируемые приборами. И уже утром вторая группа явно отличалась от первой своим более высоким уровнем тревожной взволнованности, а после вторичного просмотра того же фильма разница только усугубилась. Вот когда, оказывается, человеку удается «заспать» волнующие его переживания, обретая взамен тревожного возбуждения чуть ли не безучастный тусклый интерес.

Неисповедимы пути обретения благостного покоя, за который неустанно борются в подсознании партизанские механизмы защит.