Пути зла

– У тебя – своя работа, у меня – своя. Не хотелось бы ради получения этой информации рыться в твоих папках; мы можем договориться по-хорошему. Когда ты отпечатала эти визитки?

– Когда закончила новый дом. Скажем, в январе. О, подожди… После смерти мамы я провела отпуск в Европе. На это время перераспределила всех, направленных ко мне на лечение решением суда, среди других врачей. У меня не осталось пациентов. Мама умерла, когда я переезжала в новый дом, так что…

– Ладно, ограничимся рассмотрением дел тех, кто попал к тебе на лечение в этом году, после того, как ты купила дом. Начнем с них.

Пока они шли к машине, Диана перебирала в памяти все имена. Рамон, Джесси, Малыш Билли и Тобес. Она была уверена, что не должна действовать опрометчиво. Зачем приносить в жертву на алтарь так называемой справедливости этих агнцев. Пусть Эд убедит судью, если это его долг. Ее совесть должна быть чиста.

В машине по дороге в полицейский участок Эд сидел рядом с ней и тихо рассказывал о деталях последнего убийства. У него были ужасные фотографии. Но по дороге в город Диана думала не только о судьбе Карла Дженсена; она больше была озабочена тем, что ожидает в ближайшем будущем Диану Цзян.

Она верила, что ее подопечные под ее влиянием изменятся в лучшую сторону, станут нормальными членами общества. На карту была поставлена ее репутация и, кроме того, – ее гордость. Уверенная в своей правоте, она сознательно шла на риск. Но из всех рискованных решений, которые ей приходилось принимать, ни одно не казалось ей сейчас таким безрассудным, как то, что она не воспрепятствовала Тобесу Гаскойну получить работу у Андерсонов.

Никто впоследствии не сможет понять, почему же она поступила так. Но сейчас она находилась в безвыходном положении. Если выбьет почву из-под ног Тобеса, то навсегда потеряет его доверие. И возможно, даже возникнет вопрос об этичности ее поведения. Если же она ничего не предпримет…

Вот и полицейский участок. Плохие новости распространяются обычно быстрее скорости света. Отрезок Четвертой авеню у здания полицейского участка уже патрулировали граждане. Вновь и вновь они проходили перед главным входом, подняв над головой плакаты: «Немедленно остановить мясника!», «Защитите наших детей», «Нет – разгильдяйству, да – хорошим результатам», «Грязь старая – метла нужна новая, и немедленно».

Питеру Саймсу особенно понравился бы этот последний лозунг.

Диана увидела две переносные видеокамеры и пушистый микрофон на длинной палке. Трое мужчин и женщина, пробравшись через наспех установленное ограждение, пересекали открытое пространство, охраняемое людьми в синей форме с тяжелыми дубинками. Лео, нажав на гудок, прокладывал себе дорогу с помощью патрульных полицейских.

Они вошли внутрь здания, и тут же прямо перед собой Диана увидела телевизионную камеру, услышала голоса, выкрикивающие вопросы: «Детектив, это правда, что на трупе имеются следы ожогов?», «У вас есть подозреваемые?», «Можно ожидать арестов до Дня благодарения?». Бессознательным движением она поправила прическу…

Двери за ними захлопнулись. Люди в синей форме выстроились в вестибюле на случай беспорядка. Атмосфера была накалена до предела. Мужчины тихо переговаривались между собой, доносившееся гудение толпы то и дело прерывалось коротким попискиванием радиопередатчиков. Диана, Эд и Лео поспешили вверх по лестнице на второй этаж. Они направились к комнатам, предназначенным для допросов. Но они не успели туда войти – их настиг громкий крик: «Диана!»

– Черт побери! – пробормотал Эд, но они остановились и обернулись, потому что голос этот принадлежал Питеру Саймсу.

– Рад вас видеть, – коротко бросил он, направляясь к ним по коридору. Как обычно, его сопровождала шумная компания высоких парней. Питер обожал преторианскую гвардию.[44]

Сегодня на Питере был темно-серый костюм в узкую белую полоску, бордовый галстук и подобранный в тон платок в нагрудном кармане. Его украшенные кисточками очень дорогие кожаные ботинки сверкали, будто их смазали маслом. Выдававшаяся вперед челюсть придавала солидное выражение его жесткому лицу с густыми бровями и темно-голубыми глазами. Волосы Питера, седеющие и плотные, возвышались над головой на добрый дюйм. Ему было сорок пять, но выглядел он лет на пятнадцать моложе. Когда он не работал (обычно Питер пропадал на работе), то плавал на своей яхте, и легко было представить его, ладно скроенного, шести футов роста, в роли не очень старого морского волка. Он славился морской офицерской выправкой и терпеть не мог непристойных шуток.

Вот что представлял собой этот человек. Услышав, что он рад ее видеть, Диана почувствовала, что попала в ловушку, и ждала, что будет дальше.

– Диана, – Питер взял ее под руку и повел дальше, – Диана, нам нужна твоя помощь. – Его хрипловатый голос, закаленный шумом волн, ветрами и расстояниями, отделяющими друг от друга яхтсменов, не терпел никаких возражений. – Мы в критическом положении и делаем все, что в наших силах. Мне надо притормозить эту публику, и я должен сделать это сегодня же.