Пути зла

Все выходят из игровой комнаты, я отстаю от других. Джулия Пейдж провожает троих по коридору. Кабинет доктора Дианы – рядом. Жду, пока она отопрет дверь, потом вхожу. Она подходит к своему столу и начинает рыться в ящиках, а я тем временем устраиваюсь на кушетке. У нас сегодня сеанс гипноза, и я делаю вид, что живо интересуюсь этим, хочу быстрее начать занятие. Доктор Диана видит мое нетерпение и перестает копаться в своих бумагах на столе. Но в это время раздается легкий стук в дверь. Она немного приоткрывается, и из-за двери показывается извиняющаяся физиономия мужчины с усами песочного цвета. Он улыбается, и доктор Диана улыбается в ответ, потом встает.

– О, мистер Кросгроу, Дэниел… – приветливо говорит она.

– Знаю, что неподходящий момент, – спешит извиниться вошедший.

– Я собираюсь начать занятие с пациентом…

– Пять минут, – просит пришелец. И, обращаясь ко мне: – Извините за вторжение, понимаю, что это ваше время, и я не стал бы мешать, если бы не срочные обстоятельства. Мне нужно поговорить несколько минут с доктором Цзян.

И я отвечаю:

– Конечно, – а про себя думаю: «Нет, болван, бестолочь». Но он не вдается в нюансы моего тона. А Диана, глянув на меня, просит:

– Может, ты подождал бы за дверью, – но мужчина возражает:

– Нет, нет, это займет не больше минуты, мы можем поговорить в коридоре. – И доктор Диана выходит с ним из комнаты, неплотно прикрыв за собой дверь.

Итак – я один в ее святилище, в окружении ее женских секретов. Она, все еще придерживая рукой дверь, тихо разговаривает в коридоре. Потом ее рука исчезает, но дверь остается приоткрытой. Несколько секунд до меня доносится невнятное бормотание их голосов, потом все смолкает, а это означает, что они пошли по коридору в другую сторону.

И я думаю: вот она, пещера Али-Бабы. Черт возьми, что бы вы сделали на моем месте? Ну, говорите. Христа ради…

Ящик письменного стола полуоткрыт. Заглянув в него, обнаруживаю дюжину трубочек помад: золотистая, серебряная, черная, в дешевых пластмассовых футлярах и дорогих – цвета платины. Засовываю в карман помаду в пластмассовом футляре. Диана никогда не заметит пропажи одной штуки, а мне эта помада очень пригодится.

Она все еще не возвращается. Подбегаю к двери, чтобы проверить. Они ушли.

Чем еще заняться?

В другом ящике нахожу конверт. Коричневый, по длине приблизительно в два раза больше, чем по ширине. На одной его стороне написано: «Диане». Только это, ни фамилии, ничего больше. Я очень нервничаю, но из-за двери по-прежнему не доносится ни единого звука. Это меня успокаивает.

В конверте – использованный билет на самолет (Лос-Анджелес – Сан-Диего и обратно); дата – недели две-три назад; имя пассажира – доктор Цзян. Также оплаченный счет отеля. И написанная от руки записка следующего содержания.

«Диана…

Не знаю, как мне благодарить тебя! Отлично провела время, и похмелье – верное тому свидетельство!!! Я – твой должник, и не только в этот раз, гораздо чаще…

С любовью.

Джулия».

Что ж (слышу, как вы говорите), неужели у этого парня, Тобеса Гаскойна, такая хорошая память, что он запомнил слово в слово содержание чужого письма? Отвечаю: нет. Просто я взял ее и сейчас переписываю содержание этой записочки в свой блокнот. А происходило все так: пока я попытался разобрать в этой записке пятое слово, услышал быстрое постукивание каблучков по коридору. Дверь с шумом распахнулась, и… и, ну, я – на кушетке, доктор Диана – в своем кабинете, билет и счет из гостиницы – уже снова в конверте, а записка Джулии – в моем боковом кармане.

Сердце мое билось с таким шумом, что могло разбудить все кладбище Корт-Ридж, щеки пылали, все тело покрылось потом. Глубоко дышу, лежу на кушетке, закрыв глаза. Доктор Диана, обогнув свой стол, захлопнула ящики и рассеянно перебирает ручки, прочие предметы – словом, вообще не занимается делом. Этот мужчина, Кросгроу, будто сглазил ее.

– Итак, – наконец раздраженно произносит доктор Диана. – Как твои рисунки, Тобес?

– Прекрасно, – отвечаю ей.

– Не покажешь ли мне что-нибудь?

– Еще не готово.

Она подходит и садится, озабоченно глядя в сторону от моих ног. Мне это не нравится. Она сидит слишком близко, но я не могу посмотреть ей в глаза.

– Таким образом ты пытаешься объяснить мне, что меня твой рисунок может шокировать?

– Возможно, – не опровергаю я.

Небольшое отступление: добрая Доктор предложила мне рисовать сомнительные сюжеты. Она объясняет, что таким образом я выплесну из моего подсознания всю грязь. Доктор хочет, чтобы я изобразил на рисунках самую черную порнуху. И тогда мне станет легче на душе. Диана намерена изучить мои рисунки, чтобы установить причины, которые мешают мне наладить нормальные отношения с обществом. Стать полезным его членом. Мне забавно рисовать всю эту чернуху, но я ни в коем случае не собираюсь показывать ей свои произведения, понятно?

– Я не упаду в обморок, – уверяет она.