Путями Великого Россиянина

Так в течение почти всей оперы. На сцене пение заменено криком. Если композитору случается напасть на дорожку простой и понятной мелодии, то он немедленно, словно испугавшись такой беды, бросается в дебри музыкального сумбура, Местами превращающегося в какофонию. Выразительность, которую требует слушатель, заменена бешеным ритмом. Музыкальный шум должен выразить страсть.Это не от бездарности композитора, не от неумения выразить в музыке простые и сильные чувства. Это музыка, умышленно сделанная «шиворот-навыворот», – так, чтобы ничего не напоминало классическую оперную музыку, ничего не было общего с симфоническими звучаниями, с простой, общедоступной музыкальной речью. Это музыка, которая построена по тому же принципу отрицания оперы, по какому левацкое искусство вообще отрицает в театре простоту, реализм, понятность образа, естественное звучание слова...

И всё это грубо, примитивно, вульгарно... Музыка крякает, ухает, пыхтит, задыхается, чтобы как можно натуральнее изобразить любовные сцены. И «любовь» размазана во всей опере в самой вульгарной форме...»

В таком же духе выступил и Тихон Хренников:

«Возьмём сочинения Шостаковича. К 30-летию Советской власти появилось его небольшое сочинение, составленное из нескольких песен, связанных симфоническими кусками. Такого рода сочинения в большом количестве писались до сих пор, и они назывались оркестровыми фантазиями... И они никогда не являлись предметом принципиального рассмотрения, предметом невероятного возбуждения умов и так далее. Надо сказать, что это произведение Шостаковича оказалось неудачным, потому что любимые песни народа, которые были положены в основу сочинения Шостаковича, звучат гораздо хуже у него, чем у авторов этих песен... Но нашлись люди, которые посчитали это произведение Шостаковича изумительным, невероятным!.. А некоторые критики отнесли его сразу в разряд гениальных произведений...».

В марте 1948 года на это совещание в ЦК ВКП(б) отозвался передовой статьёй и журнал «Большевик», в которой, в частности и даже с некоторым нажимом подчёркивалось:

«Только подлинно великие художники, писатели, поэты, композиторы ценили народное творчество и соединяли с ним своё индивидуальное творчество. Горький указывает, что все подлинно великие писатели и поэты возносились всего выше тогда, когда их окрыляло творчество коллектива, когда они черпали вдохновение из источника народной поэзии, безмерно глубокой, неисчислимо разнообразной, сильной и мудрой. Русская классическая литература, русская классическая музыка – замечательно яркое подтверждение этих мыслей Горького».

И Постановление ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград»«, и необычно резкая критика ведущего еврейского композитора Дмитрия Шостаковича, и передовая статья по этому вопросу в журнале «Большевик» – всё это звенья одной цепи: ответная реакция Жданова при безусловной поддержке Сталина на распространявшийся среди советских евреев «Катехизис еврея в СССР». Причём надо сказать, что так называемый антисемитизм Сталина – миф, не имеющий под собой никакой почвы, о чём давно счёл необходимым напомнить читателям «Литературной газеты» А. Н. Яковлев – один из нынешних членов Политбюро ЦК КПСС и уж Наверняка стопроцентный юдофил. Отвечая на вопросы корреспондента газеты, он сказал:

«... кощунственно даже подумать, что идеология славянофильства – любви к славянам и их культуре – может служить базой охотнорядничества, антисемитизма, о котором даже Сталин писал: «Антисемитизм как крайняя форма расового шовинизма является наиболее опасным пережитком каннибализма».

Если бы Сталин действительно был антиевреем, разве после самоубийства Надежды Аллилуевой он стал бы жить с Розалией Каганович и безропотно подчинялся бы самому Кагановичу? Или позволил бы любимой дочери выйти замуж за еврея Морозова и ввести его в свой дом? Муж сестры Аллилуевой, Анны Сергеевны, Реденс тоже был польским евреем, как Бажанов, которому Сталин открыл своё «святая святых», подслушивание телефонов, – украинским. Говоря о двух-трёх евреях, во всё время сталинщины остававшихся у власти, Б. Бажанов просто наводит тень на плетень. Три – это Каганович, Берия и Мехлис. А возглавлявшие концлагеря генералы Нафталий Аронович Френкель и Яков Данилович Рапопорт? Иудеи составляли и более трёх четвертей командного состава всего репрессивного аппарата.

Сталин не мог забыть слова В. И. Ленина, сказанные при нём в разговоре с Диамамштейном, возглавлявшим еврейскую секцию Наркомата по делам национальностей:

«Еврейские элементы были мобилизованы против саботажа и тем спасли революцию в тяжёлую минуту. Нам удалось овладеть государственным аппаратом исключительно благодаря этому запасу разумной и грамотной рабочей силы».