Путин

Создателем проекта, призванного спасти его репутацию, был 34-летний Владимир Потанин, дитя номенклатуры, человек невысокого роста, с приплюснутым носом. Его частная компания «ОНЭКСИМ Банк» имела счета на сумму 300 миллионов долларов, открытые, как в подарок, услужливыми служащими разваливающегося государственного Банка Экономической Координации. На этот раз Потанин явился в Кремль в сопровождении Михаила Ходорковского и Александра Смоленского – двух влиятельных банкиров. Там он представил свою программу на заседании кабинета министров, возглавляемом тогдашним премьер-министром Виктором Черномырдиным. Идея Потанина заключалась во введении «залоговых аукционов». Он предложил, чтобы группа российских магнатов предоставила огромную ссуду правительству, которое в свою очередь создало бы контрольный пакет акций в стратегических государственных отраслях промышленности в качестве гарантии и передало бы право управления этими предприятиями кредиторам. Проект был поддержан кабинетом министров по ряду причин. Комитет по вопросам государственной собственности, задачей которого было получить 8,7 триллиона рублей в виде денежных поступлений в ходе приватизации, на тот момент имел лишь очень малую долю этой суммы. Так, предложение управляемых олигархами банков предоставить правительству ссуды в размере 9,1 триллиона рублей (что на тот момент соответствовало 1,12 миллиарда фунтов стерлингов) взамен на акции государственных компаний получило благословение Ельцина, при условии, что оно будет замаскировано как сдача государственных активов в залог, а не как полная и конечная распродажа. Будучи премьер-министром, а затем Президентом, Владимир Путин относился сугубо отрицательно к этому проекту в той же мере, что и к большинству его участников; и все же полагается, что без его осуществления Россия, по всей вероятности, вернулась бы к коммунистическому режиму.

* * *

Крупные государственные предприятия, которые занимали господствующее положение в нефтегазовой, добывающей, телекоммуникационной и военной отраслях промышленности, все еще находились в руках коммунистов, многие из которых получали основную часть прибыли и укрывались от налогов, переводя деньги в оффшор. Чубайс рассматривал проект «залоговых аукционов» в качестве рычага, который раз и навсегда выбьет эти активы из их рук и, таким образом, поможет избавиться от «красных» директоров, поборником чьих прав в Кремле был его главный противник Олег Сосковец. Для Чубайса, отрешившегося от идей ярого коммуниста-отца, цель оправдывала средства. «У меня был выбор между приходом к власти коммунистов и грабительским капитализмом, – объяснял он позже. – Я выбрал грабительский капитализм». Тем летом, пока разрабатывались детали операции, практически никакая информация об этой схеме не вышла за пределы Комитета по вопросам государственной собственности и тайного круга олигархов. Путин все еще находился в Санкт-Петербурге и мало что об этом знал. Его враждебность к олигархам зародилась только после того, как стали известны жульнические методы, использованные ими, чтобы заполучить эти активы.

К 30 августа заговорщики согласовали все вопросы. Борис Ельцин подписал декрет, согласно которому Комитет по вопросам государственной собственности санкционировал ряд аукционов, на которых банки предлагали низкопроцентные ссуды правительству в обмен на акции 12 дорогостоящих государственных предприятий. Подразумевалось, что, в случае неспособности выплаты ссуд правительством кредиторы получали право первого выбора покупки акций, удерживая при этом 30 процентов доходов от выручки в качестве комиссии. Поскольку шансы на погашение ссуды были минимальны, долгосрочное последствие данной договоренности выразилось в том, что ключевые посты экономики были проданы небольшой группке спекулянтов по дешевке. Чубайс создал хитрую двухфазовую систему, которая гарантировала максимальную поддержку для переизбрания Ельцина в ходе предвыборной кампании 1996 года. Олигархи имели возможность приобрести ту или иную фабрику до дня выборов, однако аукцион, на котором утверждалось их право владения, проходил только после выборов. Олигархи были этим весьма довольны: их собственные банки отвечали за проведение аукциона, и они фактически становились единственными его участниками через фиктивные компании или непосредственно филиалы государственных предприятий. Они просто не могли проиграть, если все шло по плану.

Альфред Кох смело уверял репортеров, что функция аукциониста была в значительной степени технической и не давала участникам «никакого дополнительного преимущества». Чубайс был столь же изворотлив, как и его коллега. «Как вы, возможно, знаете, – отвечал он журналистам, – мы не предопределяем покупателя». Аукцион является «свободным и конкурентным». Все же фактом остается то, что подавляющее большинство предприятий, проданных с аукциона в период с 3 ноября по 28 декабря 1995 года, получили банки, организовавшие аукцион, или их посредники.