Путин

Тем временем Игорь Сечин забрал Катю, которая была в синяках и выглядела подавленной, и отвез ее в Смольный. Марина отвела ее к местному врачу, который посоветовал проконсультироваться с педиатром, чтобы определить, нет ли сотрясения. Невролог в педиатрическом институте сказал, что у Кати шок, и порекомендовал покой и отдых.

Когда Марина с Катей вернулись в Смольный, Путин попросил Марину позвонить Юрию Леонидовичу Шевченко, хирургу в Военно-медицинской академии (и позже путинскому министру здравоохранения), рассказать ему об аварии Людмилы и о том, где она находится. Шевченко немедленно отправил в 25-ю Октябрьскую больницу одного из офицеров медицинской службы Валерия Евгеньевича Парфенова. «Мое ухо было разорвано, и они решили его пришить, – рассказывает Людмила. – Они оставили меня голой на столе в холодной операционной в ужасном полусознательном состоянии и ушли». Когда Парфенов приехал в больницу, ему сказали: «Она ни в чем не нуждается. Мы только что сделали ей операцию. Все в порядке». Он решил проверить пациентку сам. Людмила проснулась в операционной «и обнаружила офицера, стоявшего рядом со мной и державшего мою руку. У него была очень теплая ладонь. Она согрела меня, и я поняла, что спасена».

В Военно-медицинской академии на рентгене стало видно, что повреждения Людмилы серьезны, и она получила соответствующее лечение. Прошло больше месяца, прежде чем она смогла покинуть больницу, но даже тогда она могла только медленно передвигаться по квартире. Путин был очень зол на то, как лечили его жену в первой больнице, но, как всегда прагматичный, он был не настолько горд, чтобы не обратиться за помощью. Вскоре по ее возвращении домой он позвонил Бернарду Вальтеру в «Дрезднер-банк». Банк дал положительный ответ. Он оплатил Людмиле перелет в клинику в германском городе Бад-Хомбурге для специального лечения «в гуманитарных целях» и покрыл, по крайней мере, часть расходов. Вальтер подтвердил, что банк оплатил лечение Людмилы, что, как он сказал, «является само собой разумеющимся с человеческой точки зрения». Кажется, такая помощь не нарушила никакие российские законы. Путин не смог бы сам себе позволить необходимое лечение жены, поскольку зарплаты даже у чиновников высокого ранга были чрезвычайно низки.

* * *

В середине апреля 1996 года Анатолий Собчак попросил Путина обеспечить меры безопасности для визита Президента США Билла Клинтона, который должен был остановиться в Санкт-Петербурге по пути на одну из регулярных встреч с Борисом Ельциным в Москве. Борт номер один приземлился около десяти часов вечера, и, несмотря на поздний час, Анатолий Собчак повез Клинтона на экскурсию в Царское Село в Пушкине, в том числе в Екатерининский дворец. Было далеко за полночь, когда Президент вернулся в «Гранд Отель Европа».

Утром Президент США посетил мемориальную церемонию на Пискаревском мемориальном кладбище, где похоронено почти полмиллиона жертв нацистской блокады. Затем его повезли в Эрмитаж, чтобы показать сокровища русского искусства. Клинтон должен был встретиться в музее с группой студентов, но Путин не хотел рисковать и, к неудовольствию Президента США, отменил встречу из соображений безопасности.

Под вой сирен кортеж Клинтона поехал из Эрмитажа в ресторан, где он должен был обедать с Собчаком и другими важными персонами. По дороге Клинтону хотелось остановить автомобиль и пожать руки людям, толпящимся на улицах, но ему говорили, что расписание не позволяет этого или что «наши русские друзья-охранники» запретили это делать. Обед проходил в здании без окон, чтобы свести к минимуму шансы на покушение. Строб Талботт, эксперт Клинтона по России, путешествовавший с ним, рассказывает: «Генеральный консул США в Санкт-Петербурге Джон Эванс видел много доказательств того, что Путин был активен за кулисами, в частности контролируя безопасность при визите высокопоставленного лица» до такой степени, что во время перелета в Москву Клинтон пожаловался, что все время его пребывания в Санкт-Петербурге его «держали в проклятом коконе».

Собчак перенес дату выборов мэра в Санкт-Петербурге на месяц вперед, на 19 мая, в целях создания проблем для оппозиции – едва ли демократический маневр. Его соперником был один из его собственных заместителей Владимир Яковлев, и Путин предупреждал мэра, что кампания будет трудной. Возможно, памятуя о более ранней неудаче Путина, Собчак назначил руководителем предвыборного штаба свою жену Людмилу, несмотря на предостережения Путина о том, что сотрудники штаба могут отказаться с ней работать. Предвыборная кампания команды Яковлева, спланированная Коржаковым и группой московских серых кардиналов, которые видели в Собчаке возможного будущего соперника Бориса Ельцина, была грязной. К тому же, Наина Ельцина, жена Президента, была крестной матерью одного из внуков Яковлева. И все же Ельцин в третьем томе своих мемуаров «Полуночные дневники» выражает ужас по поводу того, что Коржаков и его коллеги-заговорщики поддерживали «кандидата в губернаторы Яковлева» значительными денежными средствами.

* * *