Путин, Буш и война в Ираке

В плену этой заманчивой картины пребывают не только мало искушенные в политике граждане, но и профессиональные политики и дипломаты. Они не поняли, какие узкоэгоистические мотивы заставили руководителей Франции и Германии выступить против американской политики в Ираке. И решили, что право вето в Совете Безопасности ООН дает возможность поторговаться с Соединенными Штатами и, может быть, что-то выторговать.

В Москве заигрались и в попытке предотвратить войну взялись защищать один из самых одиозных режимов. Свержение Саддама Хусейна отвечало интересам всего мира и России в том числе. Это была война не против Ирака, а против режима Саддама, поэтому иракцы так плохо сражались. Для них это была чужая война.

Антиамериканизм искусственно поддерживается в нашем обществе, хотя он губителен, потому что мешает видеть реальную картину мира и заставляет делать непростительные ошибки во внешней политике, отвлекая от главной задачи — подъема экономики. Амбициозные планы экономического роста, на которых настаивает Путин, требуют хороших отношений с ведущей экономической державой Запада, а не конфронтации.

Устранение Саддама никак не повредило России. Соединенные Штаты нуждались всего лишь в политической поддержке, которую сами неизменно оказывали России. Готовность России наложить вето на американскую резолюцию об Ираке произвела сильное впечатление на американцев. Они задумались, а можно ли верить Москве?

В Соединенных Штатах были потрясены накалом антиамериканских настроений в России, откровенным злорадством по поводу каждой неудачи войск коалиции и поддержкой Саддама, очевидного преступника.

В середине апреля 2003 года, уже после окончания боевых действий, социологи фонда «Общественное мнение» провели опрос. Результаты: только десять процентов опрошенных считали, что американская армия освободила Ирак, семьдесят были уверены, что Соединенные Штаты завоевали страну.

Правда, изменилось отношение к самому Саддаму Хусейну. Если до начала войны две трети российских граждан были уверены, что иракский народ любит своего президента, то после войны их число сократилось вдвое. Все-таки подействовало телевидение, показавшее, с каким наслаждением сами иракцы свергали его статуи…

Когда в середине мая 2003 года в Москву приехал государственный секретарь Пауэлл, президент Путин уже сменил гнев на милость. К приезду Пауэлла, 14 мая, Государственная Дума ратифицировала договор о стратегических наступательных потенциалах. Таково было пожелание Кремля, где решили, что американскому гостю надо продемонстрировать готовность сотрудничать. Поэтому накануне голосования президент Путин пригласил к себе лидеров депутатских фракций.

Обращаясь к Колину Пауэллу, Путин примирительно сказал:

— Мы много говорили и спорили по Ираку, но все-таки нам удалось сохранить фундаментальную основу наших отношений с Соединенными Штатами.

С ответным визитом в Вашингтон улетел министр обороны Сергей Борисович Иванов. Его принял президент Буш, которому московский гость вручил послание Путина. В нем говорилось, что в отношениях между двумя странами «гораздо больше субстанции, которая нас объединяет, нежели тех вопросов, по которым остаются расхождения».

Юбилей родного города Путина оказался удачнейшим поводом организовать встречу двух президентов.

1 июня 2003 года в Санкт-Петербурге Буш-младший и Путин встретились — впервые после иракской войны. Российский президент показал гостю реставрированный Константиновский дворец, после чего начались переговоры. Президенты в окружении ближайших помощников беседовали всего час. Поскольку половина времени уходит на перевод, то разговор был весьма короткий. Эта встреча должна была показать всему миру, что под периодом споров из-за Ирака подведена черта.

Выйдя к журналистам, Владимир Путин не без удовольствия произнес:

— У нас много совпадающих точек зрения. Именно это позволяет мне называть президента Буша своим другом, а ему называть своим другом меня, а не только тот факт, что он мне сам лично нравится. Хотя и это соответствует действительности, мне нравится его семья.

Джордж Буш был столь же любезен:

— Друзья иногда могут ссориться, но быстро преодолевают разногласия и восстанавливают отношения.

Он пригласил Путина в Соединенные Штаты, обещал добиться отмены поправки Джексона-Вэника и — главное — совершенно нейтрально, избегая всякой критики, высказался о Чечне.

Правда, стало ясно, что одной из главных проблем в отношениях обеих стран станет участие России в ядерной программе Ирана.

— Мы считаем, что Россия поступила мудро, — сказал Джордж Буш, — притормозив поставки ядерного топлива в Иран до того момента, пока эта страна не подпишет договор с МАГАТЭ и не составит четкий и ясный график проверок использования топлива.

Накануне приезда Буша российские дипломаты выразили некое неудовольствие действиями иранского правительства в ядерных делах. Но даже на совместной пресс-конференции Путин недовольно заметил: