Путин и СССР

Давайте вдумаемся. Наверное, слово «оправдание» здесь не совсем точно или вовсе не точно: даже по самому большому счету советская литература в оправданиях не нуждается. Ее мировая высота, ее эпохальный масштаб со временем становятся еще очевиднее. Но провозгласил же после 1991 года некий литератор В. Ерофеев «поминки по советской литературе». Все, кому ненавистен советский период нашей истории, стремятся закопать его цивилизацию, его культуру. А творчество Шолохова в этой культуре действительно высшая высота.

Что следует для ненавистников отсюда, думается, вполне понятно. Если не удастся закопать и погасить до конца, то пригасить, принизить, дискредитировать. Собственно, на это и направлены уже много лет усилия тех, кто продолжает начатое людишками со сволочной душонкой в далеком 1929-м.

* * *

Прослеживая по книге В. Осипова развитие этого поразительного, беспрецедентно драматического сюжета, видишь, как быстро превращается он из чисто литературного в литературно-политический. Сперва, конечно, зависть братьев-писателей — с той самой душонкой. Но уже в первых взбрехах (по слову самого Шолохова) угадывается далеко идущий намек. Украл-то рукопись романа «красный» Шолохов не у кого-нибудь, а у «белого» офицера.

Слово сказано — остается этого неизвестного офицера искать. Или придумать. Можно, впрочем, и не офицера. Простор для фантазий о-го-го какой! И пошло-поехало…

Осипов поставил перед собой задачу собрать и «проинвентаризировать» по возможности все вариации тех, кого за восемь с половиной десятилетий выдвигали в претенденты на авторство «Тихого Дона». Получилось… 48 кандидатов в гении. Каково?

Очень верный обобщающий комментарий дается к этому: «Трагедия сбрасывания классика с корабля современности по придуманным обвинениям в плагиате одновременно комична. Суфлеры с подсказкой „А вот вместо Шолохова новый гений!“ изрекают это с 1929 года. Едва наука опровергнет одного кандидата в авторы „Т.Д.“, как сразу же появляется замена. Вечный двигатель лишения Шолохова авторских прав».

В самом деле, эффект получается комичный, особенно когда все эти «кандидаты в гении» собраны вместе и следуют один за другим. Уже за одно это надо сказать В. Осипову огромное спасибо.

Про многих я раньше, конечно, читал: некий критик литературный Голоушев, донской литератор Федор Крюков, отец жены Шолохова П. Я. Громославский и даже сама жена…

Осипов пишет: «К имени тестя Шолохова решили привязать соавтора Ф. Крюкова. Сюжет таков. Громославский прибрал к рукам рукопись умирающего при отступлении белых этого Крюкова и потом передал ее Шолохову».

А вот опровержение от автора книги: «Встречи Крюкова и Громославского не могло быть, ибо „кандидат в Шолоховы“ скончался на Кубани. Тесть же Шолохова в 1919-м перешел на сторону красных, тогда же был схвачен белыми и приговорен к каторге с пребыванием в Новочеркасске, был освобожден красными в начале 1920-го».

Или еще вариант. Эмигрантская газета «За казачество» (1996, № 39–40) оповестила: «Шолохов работал или служил приказчиком у одного из купцов станицы Вешенской, кажется Озерова. В то же время в одной из ближайших станиц, как будто Букановской, жил священник, имевший несколько дочерей. За одной из них ухаживал или даже был его зятем донской офицер. За другой дочкой ухаживал Шолохов. Офицер, проживавший у священника станицы Букановской, вел дневники и записи о событиях, происходивших как в старой России, так и революционных событий и эпизодов Гражданской войны». Судьба офицера неизвестна, однако он уверен, что «его записи остались в доме священника и там ими завладел М. Шолохов, они-то и послужили основой „Тихого Дона“».

Ответ Осипова: «Шолохов не был ни у кого приказчиком…»

Выдают за автора «Тихого Дона» писателя А. Серафимовича. Но каковы же доказательства? В «Железном потоке» у него есть фраза: «Густо несется храп и заливистое сонное дыхание». В «Тихом Доне»: «Сыпал на избу переливчатый храп». Вот на таких «аргументах» все строится.

Да что Серафимович, он хотя бы донские корни имеет. На замену Шолохову выдвинут даже петербуржец — поэт Николай Гумилев. Очевидно, лишь по одной причине: был офицером. Тут уж сочинение совсем фантастическое. Гумилев-де не был расстрелян в 1921-м, бежал на Дон, где создал роман и «добровольно передал все им написанное другому человеку».

«Нужны ли опровержения?» — замечает В. Осипов. В данном случае — не нужны. Но собрать и откомментировать все антишолоховские выдумки, дотошно, въедливо, как сделал Валентин Осипович, с указанием сочинителей, дат, изданий, где публиковалось, было необходимо. Автор «Белой книги» составляет свой обвинительный акт по делу о беспримерной клевете, и этот акт — сугубо конкретный, фактографически обоснованный, неопровержимо убедительный. Так и хочется сказать следом: «Суд идет!»

А еще, когда читаешь подряд соревнующиеся в нелепости измышления, вспоминаешь пушкинских «Бесов»:

«Мчатся тучи, вьются тучи…» В самом деле, «закружились бесы разны, будто листья в ноябре».