Путин и здоровье России. Почему вымирает народ

Обратимся к фактам. Социально-экономическое положение столицы все это время было значительно лучше, чем по России в целом. Соотношение денежных доходов и прожиточного минимума в 1998 г. равнялось, соответственно, 662 % и 224 %. Подушевой розничный товарооборот и объем платных услуг в 1995–1997 гг. превысили общий уровень более чем в три раза. Москвичи регулярно получали заработную плату, потребляли продуктов питания в 1,3–1,9 раза больше, чем средний россиянин. Здесь чаще посещали театры (в 3,5 раза), музеи (в 3,1 раза), больше читали газет (в 8 раз). Отмечалось почти двукратное превышение врачей на душу населения. Не было забастовок. Количество личных автомобилей на 1000 жителей приходилось в 1,7 раза больше. Контраст социально-экономического состояния особенно ярко проявляется в сравнении с наименее благополучным регионом – Дагестаном, где в 1988 г. потребляли меньше мяса в 3,3 раза, молока в 1,8 раза, яиц в 2,4 раза, овощей и фруктов в 1,8 раза.

В экологическом аспекте рост личного транспорта не повлиял существенно на состояние воздушной среды. По сравнению с Россией количество улавливаемых в воздухе загрязняющих веществ уменьшилось, соответственно, на 74 % и 48 %.

Тем удивительнее оказались результаты демографического анализа. Депопуляция в Москве началась на два года раньше, с 1990 года. Величина естественных потерь устойчиво сохранялась на уровне 7–9 промилле в год, что соответствовало ежегодному уменьшению коренного населения на 0,8 %. При такой скорости вымирания время полураспада московского этноса составляет 50–60 лет. Суммарная депопуляция за девять лет оказалась в два раза больше, чем по России, соответственно, 61 и 31 человек на 1000 жителей.

Несмотря на интенсивную миграцию извне (положительный баланс 1,3 промилле в год), численность населения столицы уменьшилась с 9,0 млн. в 1991 г. до 8,6 млн. в 1998 г. Смертность в Москве была выше, чем в России, соответственно, 14,6 и 13,6 промилле, а рождаемость ниже – 7,9 и 8,7 промилле. Прирост смертности от многих заболеваний был выше у москвичей. Такое различие не объясняется возрастными особенностями: доля трудоспособного населения в обоих случаях примерно одинакова, 58 % и 57 %. Особенно парадоксальным представляется сравнение динамики смертности за 1990–1994 гг. в Дагестане и Москве: меньшее увеличение у первых (на 22 %), чем у вторых (на 37 %). Ее абсолютный уровень составил в 1998 г., соответственно, 7,5 промилле и 14,6 промилле.

При анализе причин менее благоприятной демографической ситуации ни один из известных факторов риска не мог служить этому объяснением. Положение прояснилось после сравнения динамики духовного неблагополучия. Пик роста убийств пришелся на 1994 г. и составил в сравнении с 1987 г. у москвичей 978 %, у дагестанцев 450 %. Следовательно, увеличение «греховности» по этому параметру в Москве шло в 2,6 раза быстрее общероссийского темпа. И дело заключалось не в заезжих киллерах, убивающих богатых горожан. Аналогичные различия отмечались также для других социальных аномалий: разбоев, наркомании и т. д. В 2000 г. общая преступность по стране снизилась на 3 %, а в столице выросла на 40 %.

Получается, что Москва живет двойной духовной жизнью. Одна – для гостей, яркая, созидательная, где возвышается храм Христа Спасителя и раздаются призывы к очищению. Вторая – истинная, скрытая от непосвященных, где «дует ветер темных сил», разлагающий души москвичей. Какие факторы сделали их более эгоистичными, агрессивными, стресс-неустойчивыми по сравнению с остальными россиянами? Таких выявлено несколько.

Во-первых, москвичи значительно чаще были вынуждены отказываться от любимой профессии и заниматься менее престижным для себя делом. Причиной тому служил более интенсивный спад промышленного производства. Если по России объем производства сократился за 1991–1999 гг. на 50 %, то по Москве – на 68 %. Среди субъектов Федерации Москва оказалась по динамике к 2001 году на 73-м месте. Для сравнения, Санкт-Петербург – на 56-м месте. Развалились не только тяжелая промышленность, но также легкая, пищевая, в том числе производство конкурентоспособных и хорошо потребляемых на внутреннем рынке товаров. В результате происходила насильственная переквалификация, сопровождавшаяся унижением профессиональной гордости, ломкой психического «я» и стрессовыми реакциями. И богатство столицы – ворованное. За время либеральных реформ Москве достались 57 % всех зарубежных инвестиций, направленных в Россию. В городских банках «прокручивалось» до 60 % отечественного капитала. Через городской бюджет проходили налоговые поступления от естественных монополий, благодаря которым москвичи, по выражению Е. Гайдара, живут «на фонтане, из которого бьет золотой поток». По свидетельству главы городского управления по налогам и сборам, бюджет столицы формировали почти наполовину налоги от Газпрома, РАО ЕЭС, МПС, ЛУКОЙЛа и других крупных производителей. Предприятия, работавшие на всей территории государства, платили налоги по месту регистрации своих фирм в столице.