Путин – исполнитель злой воли

Звонок был сделан по обычному телефону, прошел через несколько стран, и думаю, через очень короткое время расшифровка нашего разговора легла и на соответствующие кремлевские столы. Просто госпожа дель Понте очень плохо ориентировалась в российских реалиях – тех самых, для которых законы не существуют вовсе.

Тогда же она мне сообщила и о злополучных костюмах, которые я, к своему несчастью, сшил с помощью Пал Палыча Бородина. Произошло это совсем недавно, и сама эта история у меня никаких опасений тогда не вызывала.

Человек я – государственный, Россию мне приходится представлять в самых разных углах земли, на самых разных мероприятиях, и, естественно, как всякий чиновник, который служит своей родине, я должен был и одет соответственно. Ведь человека, как известно, встречают по одежке, особенно, если этот человек является Генеральным прокурором. Должность, хочу заметить, немаленькая, в России она приравнена к посту вице-премьера. Шил я эти костюмы через управление делами президента, через Пал Палыча Бородина, денег с меня не взяли – за счет государства шьем, мол… Только при чем здесь Паколли?

За счет государства – да, я это допускаю, – должность к тому обязывает, но Паколли! Нет, что-то тут не увязывается. Одно не увязывается с другим… Никак не увязывается.

Но Карла дель Понте произнесла довольно внятно:

– Паколли утверждает, что пошил для вас костюмы.

Не верить ей у меня не было никаких оснований.

Хоть и был я готов ко всяким неожиданностям, но чтобы к такой… Нет, к этому я все-таки готов не был.

Неужели не только Пал Палыч, но и наш президент связан с «Мабетексом»? Во все этом надо было разбираться. По нашим понятиям, взятка – это преступление, по швейцарским же – человек, давший взятку, просто заносит ее в налоговую декларацию, «озвучивает», – и преступлением это совсем не считается – проходит под графой «комиссионные». Наверное, в условиях Швейцарии это такая же необходимость, как в наших – потребность каждый день есть хлеб: фирмы конкурируют друг с другом, стремятся перехватить заказчика, подманивают его и так и этак, потому взятка и считается там обычным «капиталистическим» явлением. Может, Ельцин вообще ничего не знает об этих кредитных карточках, а? Но то, что знали Татьяна и Елена, – это совершенно однозначно. И суммы, что были сняты с двух карточек, приличные. Очень приличные…

В общем, теперь, спустя время, я могу сказать, что самые чувствительные удары мне были нанесены из-за «Мабетекса». Один олигарх сказал мне совершенно откровенно:

– Главная причина атаки против вас, Юрий Ильич, – то, что вы начали работать против «семьи».

Не против «семьи» я начал работать, и уж тем более не против семьи президента – я начал работать против преступников, против «большого кармана».

В документах, изъятых из штаб-квартиры «Мабетекса», надо было разобраться. До конца разобраться. Перед законом, полагал я, все должны быть одинаковы… Наивный я был человек.

– Что значит, я работаю против «семьи»? – сказал я тому олигарху. – Я расследую уголовное дело, и если в нем оказалась замешана семья президента, то значит, это она, а не я работает против «семьи».

Закон, повторяю, один для всех, нас этому учили еще в школе, и оттого, что изменилось время, вряд ли изменилась эта истина. Пока мы не научимся соблюдать законы, нас просто не будут уважать нигде, ни в одной цивилизованной стране. И пока мы не научимся это делать, порядка в России не будет, и государства крепкого не будет, и веры правителям нашим не будет. Не может так быть, чтобы для них существовали одни стандарты, а для народа другие… Человека, укравшего в деревне курицу, бросают в каталажку, а тут что происходит? Целые заводы крадут! Прииски, месторождения! То, что обнаружилось, было крайне неприятно для меня, и я, невзирая на лица, был готов расследовать это дело до конца.

Произошла некая концентрация грешных сил, я нарушил принцип критической массы, врагов набралось столько, что я уже не мог с ними бороться. Против меня выступили не только те, кто был замаран «Мабетексом», замаран преступными деньгами, против меня начали выступать те, кто в силу своих служебных обязанностей вынужден был брать под козырек. Тот же Бордюжа, например. К его рукам ничего не прилипло, я в этом уверен стопроцентно, но он пошел против меня.

* * *

Очень активную роль в моем освобождении от должности сыграл Березовский. Это безусловно. Без его участия не решался ни один важный вопрос в стране. Велика в этом деле и роль Дубинина, бывшего председателя Центробанка, который был очень обеспокоен тем, что прокуратура заинтересовалась деятельностью этого главного денежного ведомства страны. Суть их «взаимодействия» в деле моего освобождения от занимаемой должности очень наглядно отражает расшифровка телефонного разговора Березовского с Дубининым. Материал этот, который был опубликован в «МК», я привожу полностью.

«17:54. Входящий звонок: номер не определился.

Березовский Борис Абрамович (Б) разговаривал с Дубининым (Ъ):

Б. Приветствую тебя.