Путин – исполнитель злой воли

Особое вниманиеуделили усилению прокурорского надзора за расследованием преступлений, связанных со взяточничеством. А то ведь что получалось: в Дагестане, например, за год было выявлено всего семь взяточников. В Ингушетии и того меньше. В жизни же ситуация была совсем иной.

Пришлось взяться за это дело серьезно. В результате мы довели количество уголовных дел по взяточничеству до шести с половиной тысяч.

Начали наводить порядок и в прокуратуре. Если видели, что человек ненадежен, может «позолотить себе ручку» – убирали такого «золоторукого». В это время появился указ об обязательном декларировании государственными служащими своих доходов, на судей и прокуроров этот указ не распространялся, но мы у себя приняли решение о добровольном декларировании.

Стало ясно, что все принимаемые Госдумой законы должны проходить криминологическую экспертизу именно на предмет коррупции, чтобы не случилось того, что произошло, например, с блоком законов и указов о приватизации: там было такое раздолье для взяточников и коррупционеров, которое может, наверное, только присниться в нехорошем сне либо привидеться в странной колдовской одури…

По взяткам, например, существует довольно неутешительная статистика: реально только полпроцента мздоимцев попадается – слишком сложное это дело, но чиновника, хапнувшего деньги, довольно легко схватить за руку, когда он начинает «отмывать» их. Вот тут-то и кроется ключевое направление деятельности правоохранительных органов.

Большинство чиновников предпочитает, конечно, «отмывать» свои деньги за рубежом. С учетом этого я выстроил «географию» своих поездок. Я побывал в Швейцарии, Греции, США, во Франции, на Кипре, то есть в тех странах, которые больше всего приглянулись «новым русским». Для решения главной нашей задачи – вернуть российские деньги домой – были подписаны договоры с прокуратурой Швеции, Кипра, Швейцарии, был готов к подписанию договор с прокуратурой Греции, но подписать его я не успел.

* * *

Первого февраля 1999 года – перед самым вызовом в Кремль к Бордюже, я направил письмо в правительство, Примакову, где подчеркнул, что в случае возврата в Россию ее валютных средств можно было бы не только решить проблему выплаты внешней задолженности, но и отказаться от финансовой помощи других государств.

В письме, по сути, была изложена целая программа действий по возврату денег из-за рубежа. Я предложил создать специальную правительственную комиссию по репатриации российских капиталов, во главе которой встал бы сам премьер-министр, следом такие комиссии надо образовывать на местах, в субъектах Федерации.

Комиссия могла бы, во-первых, создать сводный банк данных о фактах вывоза денег за рубеж, их размерах, о физических и юридических лицах, имеющих за рубежом возможные счета, виллы, коттеджи, квартиры, культурные ценности; во-вторых, провести проверки фактов вывоза капиталов за границу, ревизовать экспортно-импортные контракты за последние семь лет по таким позициям, как нефть и сопутствующие материалы, газ, металлы, оружие, пищевые продукты, агропромышленное оборудование. Перед этим правительство должно обратиться к тем, кто «грешен», с предложением в течение трех месяцев возвратить незаконно вывезенные капиталы в страну и гарантировать «грешникам» освобождение от уголовной ответственности. Если же «грешники» не вернут капиталы добровольно, то преимущественным методом возврата денег станет репрессивный.

Кроме того, назрела необходимость в Федеральном агентстве по экспортному контролю, которое замкнуло бы на себя вопросы реализации единой государственной политики в области экспортного контроля, формирования списка контролируемых товаров и технологий, порядка передачи их в зарубежные страны.

Не лишним было бы взять под более плотный контроль внешнеторговую деятельность хозяйственных организаций, которые не являются так называемыми спецэкспортерами, а также объявить 90-дневный мораторий на выдачу квот для продажи нефти. Эти меры, как подсчитали специалисты, отсекут криминал и поставят финансовые потоки под контроль государства.

Серьезным пополнением доходной части казны могло бы стать введение государственной монополии на экспорт и импорт высокодоходных товаров (алкоголь, табачные изделия, медикаменты), ограничения на вывоз валюты из России – сегодня ее можно вывозить сколько угодно, контроль за крупными расходами физических лиц.

И последнее, что я предложил, – ратифицировать подписанные Россией европейские конвенции «О выдаче преступников» и «О взаимной правовой помощи по уголовным делам», а также присоединиться к международной конвенции «Об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности» и вступить в международную координационную группу ФАТФ, чтобы можно было возвращать капиталы, полученные незаконным путем и конфискованные за границей.

В России комиссия по координации борьбы с коррупцией имелась при Совете безопасности, возглавлял ее министр юстиции Ковалев, но работа в ней шла ни шатко ни валко, от случая к случаю. В конце концов руководство ею передали Генпрокурору.