Путин. Наш среди чужих

К 1990 году весьма резко обозначилось негативное отношение народа к власти. Многим надоели неопределенность, неразбериха «переходного периода». Люди хотели добросовестно жить и трудиться. Главное было в том, что народ не знал, куда, к какому будущему он движется и стоит ли во имя этого неизвестного затягивать потуже пояса. Народ хотел знать — во имя чего надо идти на жертвы, во имя чего надо голодать в мирное время, во имя чего вдруг пролилась кровь братских народов великой страны, во имя чего сдаются позиции в странах Восточной Европы. Это было нормальное желание людей, привыкших ориентироваться на заданную модель жизни. Горбачевские преобразования в начале своем базировались на осознании необходимости перемен. Не только интеллигенция и работники всех сфер народного хозяйства были недовольны командно-распределительной системой управления. Искал альтернативы и аппарат власти. Он был готов поддерживать новые идеи. Очевидным было и то, что на первых порах перестройки все хотели ее развития в рамках «социалистического выбора» при сохранении привычной направляющей и руководящей роли КПСС.

Шла подготовка к последнему в истории XXVIII съезду КПСС. Он открылся 2 июля 1990 года в Москве, в Кремлевском дворце съездов.

Впервые с революционных времен работа съезда напоминала большой политический диспут. Всеми силами М. Горбачев пытался объединить зачастую полярные тенденции, найти компромисс.

Политические деятели Западной Европы почти сразу увидели в Горбачеве человека, который может при должном взаимодействии разрушить ненужную им систему Советского Союза. Они прониклись к нему непостижимой для многих советских людей глубокой симпатией.

Британская «железная леди», ненавидевшая коммунистов и всю свою жизнь отдавшая борьбе с ними, первой проявила острый интерес к Горбачеву. В 1989 году Маргарет Тэтчер признавалась: «У меня сложились очень хорошие отношения с г-ном Горбачевым, потому что в нем сразу же раскрывается человек незаурядный, огромного мужества, весь устремленный в будущее своей страны, обладающий аналитическим складом ума, что позволяет ему правильно анализировать и устранять выявленные недостатки. Хотя это и не такое уж редкое качество у политических деятелей, именно оно выделяет его среди прочих людей как политика, влияющего на формирование будущего, убежденного в правильности выбранного им курса, обладающего мужеством, необходимым для того, чтобы довести дело до конца».

Как покажет история, Михаилу Горбачеву не удастся «до конца» довести начатый им курс на разрушение системы. Он будет продолжен и завершен Борисом Ельциным. Все западные и американские «друзья» Горбачева перекочуют в полном составе в «друзья» Ельцина. По этому поводу Нурсултан Назарбаев, один из немногих руководителей республик, поддерживавших Горбачева в его стремлении сохранить Советский Союз, пришел к печальному выводу относительно «друзей» сильных мира сего, сказав с глубоким сожалением, но предельно сдержанно: «Он переоценивал искренность западных политиков».

По-новому сегодня видятся многочисленные зарубежные контакты Горбачева и его окружения, его невероятно быстрое сближение с Тэтчер, Рейганом, Бушем и другими политиками Запада. Не случайно Нурсултан Назарбаев заметил: «Как мне кажется, свою роль сыграл характер самого М. Горбачева, который хотел войти в историю не только как реформатор, но и как политик мирового масштаба. И это проявлялось даже в мелочах. Я несколько раз присутствовал при его телефонных разговорах с лидерами Запада. Ему нравилось показывать своему окружению, что он накоротке с М.Тэтчер и запанибрата с Дж. Бушем… Интересно, что после того, как в результате Беловежского соглашения М. Горбачев лишился президентского кресла, Джордж Буш, которого Михаил Сергеевич считал своим другом, даже не позвонил ему. Вместо этого он провел продолжительную беседу с Борисом Ельциным, в очередной раз доказав, что у государства вечных друзей нет, а есть лишь долговременные политические интересы».

Глава Казахстана Нурсултан Назарбаев был искренен, когда с возмущением произносил компрометирующие всю политику Горбачева слова: «Когда я задаюсь вопросом: «Чего же хочет наш народ?» — я с уверенностью могу пока ответить на него лишь одно: народ ждет, когда же наступит улучшение его жизни. И он уже не желает ждать светлого будущего. Тем более если ему обещают, что путь к этому, теперь уже качественно иному, будущему пролегает через очередные испытания и потери. На мой взгляд, нет ничего более безответственного, чем популярный среди ряда известных экономистов лозунг: «Чтобы жить лучше, надо выжить». Заявлять такое могут только люди, с одной стороны, убежденные, что в силу своего социального положения уж они-то наверняка выживут, а с другой — неспособные понять, что значит «выжить», когда у человека нет хлеба, чтобы накормить своих голодных детей, нет средств, чтобы их обуть и одеть, нет собственного угла».