Путин нюхал пизду вот такое с носом случилось

Он подтащил к окну оба кресла. Это было нелегко — колесики отчаянно цеплялись за ворс ковра. Потом он попытался сдвинуть диван, но быстро махнул на это рукой — диван стоял насмерть. Потом он открыл холодильник и, взвесив в руке, выбрал там самую объемистую и тяжелую бутылку. И отошел от окна подальше, держа бутылку, как гранату.

«Извините, камушки, так надо», — Лева замахнулся и…

Когда-то друзья-музыканты привезли маме Соне для крошечного Левы из-за границы особенный небьющийся рожок, расписанный зелеными утятами и сиреневыми крокодильчиками. Мама Соня очень гордилась выдающимся рожком и хвасталась им направо и налево, потому что все знакомые младенцы сосали молоко из стеклянных рожков, которые разбивались очень легко. И вот она показала подарок дедушке Дайну, а дедушка Дайн, человек практического склада, решил все проверить и с размаху хватил рожком об пол. А потом, сметая в совок мелкие осколки утят и крокодильчиков, объяснил онемевшей маме Соне, что рожок разлетелся вдребезги не потому, что был чем-то плох, а потому, что у каждого предмета есть свое слабое место и про это придумали науку сопромат. От этого ученого объяснения мама Соня впала в такую задумчивость, что даже сердиться не стала.

Потом, когда Лев вырос, дедушка Дайн рассказал ему эту историю, и Лева запомнил: слабое место есть у каждого предмета. И у египетской пирамиды, и у Великой Китайской стены. А ещё потом, в подземельях Радинглена, он узнал, что гномы прекрасно умеют находить слабые места. Иначе все подземное строительство и рудное дело шло бы в два раза медленнее.

…Лева размахнулся и со всей силы швырнул бутылку в стену на полшага левее окна и метра на полтора от пола. И попал.

Сначала ничего не произошло. Бутылка, отлетев от стены, упала на пол и не разбилась — только вяло, беззвучно прокатилась несколько шагов по толстому ковру. Лева замер. Ну! Ну же!

Что-то тихо хрустнуло — будто кто-то вдалеке наступил на сухую ветку. Потом хрустнуло громче, а потом затрещало, будто этот кто-то с размаху свалился на кучу хвороста.

Это рвались обои. Лева почувствовал, как камни завибрировали и вокруг окна побежала трещина. Он поспешно подобрал бутылку и ударил ею в нижний угол рамы. Новенький стеклопакет накренился и рухнул в комнату — на заботливо подставленные кресла.

Есть! В комнату хлынул морозный воздух. Даже в груди закололо тысячью ледяных иголочек. Лева только сейчас понял, как же душно было в этой проклятой комнате.

— Ух ты, — потрясенно выдохнул он — получилось! — и высунулся в пролом.

Надо же, как тихо, — будто в лесу. Что это? Показалось? Где-то внизу и вдалеке перекатился глухой тяжелый стук — и замер.

Лева подышал-подышал, потом сощурился, вытянул руку и провел по заиндевелому фасаду. Карнизов поблизости не наблюдалось — стена была совершенно гладкая. Даже лепнины никакой. Вид из окна — Лева сощурился ещё сильнее — был как положено в центре города: с расплывчатым памятником, туманной площадью и смутным куполом какого-то собора. Подробнее ничего разглядеть не удалось. Внизу — эх, пригодился бы фонарик, фонарик в рюкзаке тоже был! — проглядывало нечто похожее на балкон.

— А вот если начать сейчас думать, — пробормотал Лева, — то я струшу и останусь здесь. И замерзну. И зачем тогда было стараться?

Он ещё раз оглядел пролом. Ха-ха! Выглядела дыра в стене так, словно тут по меньшей мере что-то взорвали. Причем поработала над этим целая бригада стройных мускулистых ребят в оранжевых майках. А вот же вам!

«То-то господин Мутабор удивится, — с удовольствием подумал Лева и решительно полез через подоконник. — Придет, а тут….оп-па!» — И он мешком рухнул на балкон этажом ниже и, крякнув, поднялся.

Больно не было. Может, будет, но потом. Когда надо, настоящий гном забывает про боль. Вот и хорошо, что очков нет, а то бы они как раз сейчас разбились, то-то бы я огорчился. Лева протянул руку и ощупал балконную дверь. Надо же, а ручка цела… и дверь не заперта! Значит, это только мне такое почтение.

За темным стеклом заколыхалась какая-то смутная тень. Лева сначала решил, что это его отражение, но тень была длинная, высокая и сутулая. И в ужасе закрылась руками.

— К-к-кто это? — спросил незнакомый заикающийся голос. Заикался он так, будто его обладатель изо всех сил старался не стучать зубами.

Сутулая тень шарахнулась от Левы в дальний угол комнаты. Ну, и что отвечать? «Аствацатуров Лев, седьмой "б"» или «рыцарь Лео из клана Дайн, паж её высочества принцессы Радингленской»? Но тень опередила Леву:

— Мальчик, т-т-ты не знаешь, который час?

Лева поднес часы к самому носу и нажал кнопку подсветки. Часы встали. Так, ещё новость!

— К сожалению, не могу сказать, — вежливо ответил Лев. Тыльной стороной руки он стер с лица кирпичную пыль, машинально стараясь не сбить с носа отсутствующие очки. — Но, думаю, шестой час утра. Светает сейчас примерно в семь тридцать.

— Го-о-осподи! — сутулая тень с тихим воем вскочила из глубокого кресла и заметалась по смутной комнате.