Путин — «приемный» сын Ельцина

— Согласен, пусть продолжает работать на Горбачева. Толку от нашего главного перестройщика все равно никакого. Хотя я так Михаилу Сергеевичу поверил и пошел за ним. Даже однажды поклялся в верности. Теперь понимаю, что это из-за Раисы Максимовны. Ладно, все. Этот этап пройден. Вот тебе телефон. Позвонишь в Вене. Скажешь: от меня. Поезжай и не забудь оставить мне список. Второй экземпляр передашь руководителю семинара.

ИИАСА был создан по инициативе США и СССР в 1972 году в атмосфере потепления американо-советских отношений. Церэушники сразу усмотрели в этом шанс для создания еще одного канала воздействия на научную элиту СССР и не упустили его. Постепенно через агентуру влияния им удалось увлечь идеей совместного системного анализа проблем мирового развития часто бывавшего за рубежами СССР и очень влиятельного в Москве Джермена Гвишиани. Он стал директором института с советской стороны. Зять главы правительства СССР Алексея Косыгина не был идейным ортодоксом и даже убежденным коммунистом и очень подходил на роль проводника новой политики сближения (конвенгерции) двух систем. А на самом деле — одностороннего внедрения в сознание советской элиты политического мышления на базе либеральных ценностей. С целью закрепления его положения и создания больших возможностей для легальных контактов с Гвишиани его, единственного ученого из СССР, приняли в элитный масонский Римский клуб. Косыгин очень уважал и доверял Гвишиани — мужу единственной дочери. С этого времени масонам и ЦРУ был открыт канал практически непосредственного доступа к мыслям и сознанию, а в какой-то степени и к действиям самого авторитетного руководителя советской страны. К тому же назначение Гвишиани на пост одного из директоров ИИАСА придавало этому на самом деле осиному гнезду ЦРУ в Европе образ респектабельного проекта по взаимовыгодному сотрудничеству соперников в холодной войне. Так что «студенты» такого института не очень рисковали запятнать свою репутацию перед друзьями и властями. Наоборот, во время пребывания в Шопроне в их сознание настойчиво и умело внедрялось понимание и уверенность в приобщении к мировой экономической и политической элите и политике мирного сосуществования.

Политическое руководство СССР такие и подобные шаги принимало за чистую монету и скрытой подоплеки в идее конвенгерции не замечало. А таких «троянских коней» к тому времени было задействовано уже немало. Особенно крупно мы «залетели» в Хельсинки, когда нас втянули в обсуждение четвертого раздела Соглашения о безопасности и сотрудничестве в Европе (в будущем ОБСЕ). Так называемой гуманитарной корзины. Любят нас дурить «друзья» и сейчас под всякими словечками типа «дорожная карта», «гуманитарное сотрудничество», «партнерство ради согласия» и т. п. В 70-х годах идею конференции в Хельсинки с целью закрепить послевоенные границы выдвинул СССР. Видимо, боялись, что раньше или позже западные союзники перестанут считаться с ялтинскими и потсдамскими решениями о послевоенном устройстве мира. И вот тут нас ждал подвох. Они пошли на это так легко, что у наших деятелей «в зобу дыханье сперло». Увидев наше состояние, «друзья» тут же подсунули свою тему. Собственно, она их только и интересовала. Название ее было продумано заранее, звучало безобидно и вообще выглядело просто изящно: «обмен идеями и людьми» и «обязательства в этой области не относятся к числу исключительно внутренних дел государств — членов ОБСЕ». Тот самый Гвишиани рекомендовал Косыгину и Брежневу согласиться с содержанием гуманитарной корзины соглашения. И мы клюнули. Как же, мы, советские, такие отзывчивые на добро — и не пойти навстречу! Именно с этой поры и по настоящее время диссиденты внутри страны получили международную защиту. Фактически мы согласились на то, чтобы на «ковре» сошлись в поединке подросток и богатырь, пусть и дряхлеющий. Но как можно совсем молодые идеи во многом еще идеального, хотя и справедливого по сути социализма выставить для открытой схватки с либеральными идеями, которыми уже несколько столетий дурманят головы обывателям и фасад которых еще не утратил своего «волшебного» обаяния? Таких обманок в мире немало. Пустите наркотик в открытую продажу — и завтра половина населения откажутся от пищи. Создайте новую секту — и отбоя от желающих в нее вступить не будет. Предложите учредить партию честных людей, и все мошенники станут ее членами.

А послевоенные границы вчерашние союзники и до и после подписания Хельсинкского соглашения соблюдать не собирались. Да и перекраивать их давно научились каждые два-три десятка лет. Иное дело — с идеями. Они как блажь: если втемяшится какая, за сотню лет не вышибить. Это как с козырем. Как ни ходи, а он всегда старше. И открыли мы по этому соглашению свой эфир через отказ от глушилок для радиостанций «Свобода» и «Голос Америки», и стали мы с жадностью ездить в ев-ропы с америками — глядеть и балдеть от фасадов и витрин, а также теплых и сказочных средиземноморских и атлантических красот. Куда нашей приарктической пустыне!