Путин. Прораб на галерах

— Во всяком случае, такая конструкция лишает академию основного! Души! Академия — это система, которая производит новые знания! — говорил Владимир Фортов. — Любая другая система, производящая знания, в вузах, не к ночи будет сказано — в «Сколкове»… Это все…

— «Сколково» — тоже новая площадка, — пожал плечами президент, — где предпринимается попытка…

Первый раз на моей памяти он защищал «Сколково».

— Нет, я ничего плохого не сказал! — заторопился Владимир Фортов.

— Почему не к ночи? — переспросил президент. — У нас день только начинается.

— Что мне кажется разумным? Вы даете мне год и потом либо выгоняете, либо утверждаете меня, — вернулся к своей любимой, похоже, мысли академик.

Но господину Путину она разумной явно не казалась.

— И давайте сдвинем это дело на осень! Президентский совет в ноябре будет посвящен ровно этому. До этого времени было бы невредно как минимум создать согласительную комиссию или рабочую группу, как угодно…

— Это было бы возможно, если бы правительство не внесло в парламент. Но поскольку правительство сделало этот шаг, уже в парламент внесло проект закона, мы должны его обсуждать и принимать какие-то решения. Иногда лучше решение принимать и дорабатывать что-то, чем топтаться на месте и вообще ничего не делать… — Президент, похоже, считал этот разговор уже бессмысленным. — И вы, Владимир Евгеньевич, знаете очень хорошо, когда какая-то структура, вне зависимости от того, чем она занимается, должна сама себя реформировать, результат, как правило, получается не очень яркий как минимум, если вообще что-то получается.

Но все-таки этот разговор продолжался еще не меньше получаса, уже без свидетелей. Итог его был, похоже, совершенно неутешительным для Владимира Фортова. Он вышел из кабинета, как говорится, с опрокинутым лицом…

Но это было еще не все. Уже уйдя далеко по длинному коридору, он вернулся. Видимо, он нашел еще какие-то аргументы, и ему показалось преступной халатностью не изложить их. И он снова пришел к дверям кабинета Владимира Путина.

Но нельзя было войти в одну реку дважды.

* * *

Господин Путин неожиданно жестоко отнесся к тем, кто в школе учился на тройки и тем не менее хочет в вуз. По его мнению, троечникам не место даже в платных вузах. Но разве мало примеров, когда именно троечники двигали потом фундаментальную науку или просто становились великими людьми?

А если уж на то пошло, то не посмотреть ли для интереса школьный дневник самого Владимира Путина?

* * *

Ректор одного из частных вузов сообщал, что закон не дает возможности вузам зарабатывать столько, сколько они могли бы: есть ограничения.

— Вуз создается не для того, чтобы деньги зарабатывать, — сказал господин Путин под аплодисменты ректоров бюджетных вузов, — а чтобы специалистов готовить.

Хотя ему, конечно, не хуже других известно, что люди вкладывают деньги в частные вузы, мягко говоря, не в последнюю очередь для того, чтобы заработать деньги.

* * *

Владимир Путин, резюмируя, а вернее итожа, а еще вернее закругляя, заседание президентского Совета по русскому языку, участники которого продемонстрировали виртуозное владение этим самым языком, тоже не подвел:

— Это (повышение зарплаты работников образования и культуры, не поддержанное ростом производительности труда. — А. К.) приводит к определенным перекосам. Все зависит от того, что стоит рядом! Ничего просто так ниоткуда не выскакивает!

И никуда не заскакивает.

* * *

Владимир Путин в своем заключительном слове на заседании Совета по науке и образованию перешел, по его словам, к технически-кадровым решениям. Речь шла об академиках и членах-корреспондентах РАН, которые работают на госслужбе, при этом баллотировались в академики и членкоры (это выборные должности) и стали ими за две недели до совета. Таких 14 человек: 11 членкоров и 3 академика. Вот их-то поступок и заинтересовал Владимира Путина.

— Некоторые коллеги наши, — сказал президент, — из Управления делами президента, из Министерства образования, из Министерства внутренних дел, из Министерства обороны, из ФСБ и других ведомств приняли участие в избрании и были избраны.

Владимир Фортов молчал. Он и представить не мог, что президент повернется к нему с такими словами:

— Владимир Евгеньевич, у меня вопрос к вам и другим представителям Академии наук. Зачем вы это сделали? Они такие крупные ученые?

Президент РАН по-прежнему молчал.

— Это был первый вопрос. И второй вопрос. Что мне теперь с этим делать?… Думаю, что я должен буду предоставить им возможность заниматься наукой, потому что, судя по всему, их научная деятельность гораздо важнее, чем исполнение каких-то рутинных административных обязанностей в органах власти и управления.

Президент пояснил, что «в прежние времена у нас много представителей различных уровней власти принимали участие в выборах в Академию наук, в том числе высшие должностные лица».

Владимир Фортов, наверное, не понимал, что он сейчас должен сказать. Но понимал, что любой ответ будет самоубийственным.