Путин против Путина. Бывший будущий президент

Я много лет активно участвую в российской политике. Я один из старейших российских политиков. Мои взгляды несколько меняются, но не так, как у всех остальных. У всех остальных они меняются так стремительно и непредсказуемо, что сдается, будто их, простите за выражение, и вовсе нет… Либо вообще не меняются, несмотря ни на что, а это то же самое. Я самый последовательный российский политик — начинал с традиционализма, консервативной революции, третьего пути, евразийства — на тех же позициях и стою все это время. Несколько полевел на рубеже 90-х, признав традиционалистский архаический аспект в социализме и коммунизме, которого не видел, пока социализм не рухнул. После гибели Советского строя я превратился из антисоветски настроенного патриота в просоветского. Вот и все.

Для реализации моих мировоззренческих позиций я искал разные политические среды, и везде, где я проходил, я оставлял серьезный след. Начиная с национал-патриотического движения середины 80-х, с газеты «День», право-левой оппозиции, «Фронта национального спасения» и вплоть до участия в разработке идеологии КПРФ (почитайте книги и статьи Геннадия Зюганова — многие пассажи один в один); от попутного идеологического проекта национал-большевизма в лице лимоновцев (эту, национал-большевистскую идеологию я возродил, модернизировал и чинно вручил хамоватым пострелам во главе с парижским дедушкой, доведшим ее до примитива и идиотизма) до создания первой версии идеологии движения «Россия». Попутно мои идеи в значительной степени перенимались и ЛДПР, и НДР (в причесанной форме), ОВР (я напечатал две программные концептуальные статьи в лужковском журнале «Моя Москва», тезисы которых одно время Лужков, слегка перевирая, повторял).

Сегодня моим языком говорит путинский истеблишмент минус остаточные — ненадолго — либералы. Да, меня мало знают, но только потому, что воры никогда не указывают на источники своего состояния. По-моему, это очевидно. Евразийское движение, которое я возглавляю, это своего рода мировоззренческий орден, научная среда… Последнее время к нам все чаще примыкают состоятельные люди, всерьез озабоченные тем, что станет с Отечеством, заинтересованные моделями развития страны и народа, озабоченные Национальной Идеей, на практике столкнувшиеся с пользой и важностью евразийства.

Медленно, постепенно, но неуклонно мы идем к своей цели. Ранее евразийское течение в современной России было представлено только юными интеллектуалами-нонконформистами. Сегодня весомый пласт ее — академические ученые, бизнесмены и промышленники, представители силовых министерств и ведомств, религиозные люди (староверы, мусульмане, мистики и др.), люди административной стати, журналисты и нефтеторговцы, и как всегда — широкий пласт контркультуры — это как раз традиционно.

Консервативная революция свершается

Я всегда стоял на одних и тех же позициях — что Россия должна быть сильным государством, процветающим, могучим, независимым. У нас очень много врагов в мире, и самый главный враг — это Соединенные Штаты Америки, которые особо и не скрывают враждебности к русской цивилизации. Они являются наследниками англосаксонской империи, в геополитическом противостоянии с которой проходили для нас целые века. В свое время, когда власть сделала проамериканский, прозападный уклон, я был в патриотической оппозиции. Но когда власть стала меняться и приходить к норме, а это началось незадолго до прихода Путина, когда премьером назначили Евгения Примакова, я стал лояльней относиться к нашим правителям. Назначение Примакова обнадеживало.

Когда пришел Путин — это был праздник для меня как для патриота. Я возлагал на него много надежд, полагая, что это такая фигура, которая исторически предопределена. Те процессы, которые раньше никак не могли выйти на должный уровень, при Путине нормализовались. Это и упорная, жесткая позиция Москвы в Чечне, и подписание документа о создании Евро-Азиатского экономического сообщества — то, о чем я говорил в течение долгих лет. Переломным моментом стало утверждение Путина о том, что «Россия всегда ощущала себя евроазиатской страной»[4], — все это полностью совпадает с моей линией.