Путин. Путеводитель для неравнодушных

Сегодняшняя ФСБ — это уже не прежнее КГБ. Федеральную службу безопасности не боятся, как в свое время боялись Комитета государственной безопасности. В девяностые годы произошло размытие структуры, что для Путина оказалось довольно сильным ударом. Множество людей, которых бесконечно уважали, имена которых произносили с придыханием, оказались выкинуты за пределы жизни. Впрочем, они пытаются друг другу помогать, и до сих пор на этой почве существует очень много добрых отношений, в том числе и коммерческих.

Отношение народа к ФСБ сильно изменилось, и тому есть несколько объяснений. ФСБ с какого-то момента решила, что ей можно все, и многие чиновники позволили себе наглость откровенно вмешиваться в отношения между коммерческими компаниями. Но Путин — разведчик. В нем есть личная скромность. Невозможно себе представить Путина, общающегося в стиле братвы.

КГБ-шные генералы старой формации были очень скромными в личной жизни. Из них выделялся только Глеб Николаевич Шапкин, по прозвищу «Барин». Это был блестящий профессионал и очень интересный в общении человек. Глеб Николаевич курил трубку и любил зарубежные фильмы — за что и получил свое прозвище. Но все эти шалости — ничто по сравнению с тем, что вытворяют бывшие сотрудники КГБ сейчас. В следственном управлении до сих пор могут позволить себе разъезжать на машинах, несопоставимых по цене с официальными зарплатами и с хитрыми номерами — 001, 002. Я очень близко столкнулся с такого рода «коммерциализацией», когда обращался к Путину, вытаскивая ребят по так называемому «247-му делу» (об этом — чуть ниже).

Путин из КГБ, а не из ФСБ. ФСБ в восприятии людей сейчас стоит гораздо ближе к продажным ментам. ФСБ — это тоже три буквы, но уже совсем другие.

Кумиры, учителя, предшественники

У любого взрослого человека с кумирами напряженка. В один прекрасный момент понимаешь, что кумиров у тебя больше нет... Есть люди, которых Путин реально уважал и уважает, но кумиры — это совсем другая категория.

Путина — и это заметно — очень интересует поведение разнообразных исторических деятелей в разнообразных условиях. Видно, что он занимается изучением кризисных периодов в истории и поступков государственных деятелей в эти сложные времена. Не случайно, будучи в Португалии, он позволил себе очень резкое и очень точное сравнение, уподобив текущий момент 1962 году и происходящим в то время событиям на Кубе. Эта аналогия перевернула всю ситуацию для американцев. Путин сказал, что размещение элементов противо-ракетной обороны (ПРО) в Восточной Европе приближает нас к тому же состоянию, в котором мы находились во время Карибского кризиса, когда мир практически стоял на грани большой войны. И то, что руководители двух стран сумели тогда договориться, помогло отодвинуть мир от края пропасти.

Это — серьезное и глубокое заявление.

Путин вообще любит проводить такие исторические экскурсы, чем отличается от многих политических деятелей. (Комментируя что-либо — и в Португалии, и во многих других поездках, он четко говорит, что не будет лукавить, не будет никакого хитрого плана.)

Я думаю, что Президент так никогда и не признается, есть у него кумир или нет. Например, когда говорит Сурков, то ясно, что для него если не кумиром, то примером для вдохновения является американский Президент Франклин Рузвельт. Суркову кажется, что ситуация в России напоминает то время, когда Президентом Соединенных Штатов был Рузвельт, и поэтому ряд идей, в том числе и политтехнологических, можно позаимствовать «оттуда», в частности, и переведенный на русский язык термин «суверенная демократия». Но то, что это не подходит Путину, было заявлено им самим на Валдайском форуме в Сочи. Тогда Путин довольно резко сказал, что ему вообще-то не очень нравится и не вполне понятен этот термин — «суверенная демократия» — и что вообще-то не он работает у Суркова, а Сурков работает у него. На этом вопрос был полностью закрыт.

К людям Владимир Владимирович относится очень уважительно, но без фанатизма, без надрыва. Нельзя сказать, что он себя заставляет. Когда с ним беседуешь, всегда видна дань традиции. Посмотрите, как это проявляется в уважении к Собчаку и к людям из старой команды Собчака. В то же самое время нет попытки идеализации — есть понимание: да, он наш, не более. И подчас Путин невольно становится заложником своего характера. Яркий пример — Чечня, когда он ощутил личную ответственность за Ахмада Кадырова и как результат за его сына. А потому отношения там не только и не столько политические, сколько очень личностные. Ведь Путин, как мне показалось, пережил гибель Кадырова-старшего словно личную трагедию. Поэтому и отношение к Рамзану во многом у него замешано на отцовском чувстве.

Но я глубоко убежден, что кумиров как таковых, в общем понимании, у Путина скорее всего нет. Хотя я верю, что в спорте, конечно, такого рода образцы для подражания у него были. Тем более в дзюдо. Основатель стиля Дзигоро Кано, фильм «Гений дзюдо» — от этого никуда не деться!