Путин. Толпа у трона

Не знаю, цела ли, работает ли и ныне та моя незабвенная школа. Ведь сколько их ныне закрыто и разрушено… Вот архимандрит Тихон в книге «Несвятые святые» радостно сообщает, что «к тому времени (осень 1993 года) было возрождено уже 360 монастырей, и с каждым месяцем их число увеличивалось». Прочитав это, я невольно подумал, что хорошо бы святому отцу умерить несколько свое ликование и присовокупить: «А число деревень вместе со школами, больницами, родильными домами, увы, не увеличилось, а уменьшилось. И как!». Ведь эта приписка была бы столь богоугодна! Действительно, за двадцать лет цветущей демократии, большую часть которых страной правил В. Путин, исчезло с лица русской земли более 23 тысяч деревень вместе с их жителями, школами, больницами и еще остаются около 20 тысяч, где живут по пять-шесть стариков, ждут своей очереди у могил. И это не мешает Путину, перекрестясь, обвинять Сталина в уничтожении крестьянства. Впрочем, и ныне сельское население составляет 34 миллиона недоуничтоженных демократией человек.

Отпела ли церковь хоть одну из убитых деревень? Русская поэзия отпела:

Поставьте памятник деревне
На Красной пощади в Москве,
Чтоб всюду высились деревья,
Валялись яблоки в траве…

Нет памятника. Сейчас на священной Красной площади Путин устраивает увеселения, гулянки, бесовские шабаши…

А в проклинаемое автором советское время за те же 20 с небольшим лет с 1918 года (еще шла Гражданская война) до 1938-го число учащихся (соразмерно и школ) выросло с 8 миллионов до 30 (Страны социализма и капитализма в цифpax. M., 1957, с. 109). Почти в четыре раза! Могу порадовать сведениями на сей счет и о нашей родной столице: всего за семьдесят лет советской власти, с того же 1918-го по 1987-й год построено 1669 школ на 1 миллион 480 тысяч ученических мест (Москва в цифрах. М., 1988, с. 173). Одно из этих мест бесполезно занимал и наш сочинитель.

Так вот, говорю, всю жизнь, как ныне выражаются, «в шаговой доступности» были у меня церкви. Начать хоть с той, что в Измайлове. А когда мы с сестрами приезжали летом к бабушке и дедушке в Тульскую область в деревню, там на берегу Непрядвы, на самом высоком месте стояла такая же красавица; когда я учился в Бауманском институте, а после войны – в Энергетическом им. Молотова, по дороге каждый раз любовался Елоховским кафедральным собором; позже пять лет учебы в Литературном институте на Тверском бульваре – там в переулочке за Камерным театром тоже церквушка, да еще одна совсем неподалеку – в начале улицы Чехова (Малой Дмитровки), в Путинках; бегал на свидания к своей будущей жене, которая жила с матерью в Телеграфном (ныне Архангельском) переулке, и тут церковь Архангела Гавриила, «Меншикова башня» в виде высоченной колокольни; в Союз писателей ходил по Поварской мимо церкви Симеона Столпника; ездил на метро навещать сестру на Вторую Самотечную улицу, и там недалеко от станции «Новослободская» – тоже большая красивая церковь; в храме Всех скорбящих радости отпевали мы нашу мать… Все это в советское время. И все эти церкви, кроме Симеона Столпника, повторю, были действующими, работали. Пять лет тому назад в церкви, что в подмосковной Немчиновке, крестили мы двойню внуков. И вот уже почти тридцать лет, когда едем на машине в Красновидово на дачу, встречается нам по дороге пять церквей и один монастырь в Аносино. А из окна моего дачного кабинета тоже видна церковь в деревне Лужки и в надлежащие дни и часы доносится благовест… Ах, как пела когда-то Изабелла Юрьева!

Я ехала домой, душа была полна
Неясным мне самой
Каким-то новым счастьем.
Казалось мне, что все с таким участьем,
С такою ласкою глядели на меня…
Я ехала домой… Двурогая луна
Смотрела в окна скучного вагона…
И дальний благовест заутреннего звона
Плыл в воздухе, дрожащем как струна…

А если об отношении к религии, то автору надо бы знать, что в своих негативных решениях на сей счет советская власть и ее представители всегда говорили не о духовенстве вообще, а о реакционном антисоветском духовенстве. Так говорил и Сталин в приведенной автором цитате 1927 года: «Подавили мы реакционное духовенство? Да, подавили». А чего еще можно было ждать, если это духовенство в годы революций и во время Гражданской войны было решительно и деятельно на стороне прогнившей царской власти или иностранных оккупантов. Еще в дни революции 1905 года Валерий Брюсов язвительно писал, что к Страстному монастырю в Москве будущий историк.

Не за молитвы и кресты
Проникнется большим почетом —
За подвиг дивной красоты:
За колокольню с пулеметом.

* * *