Путин, учись у Сталина! Как спасти Россию

Слабость политического мировоззрения старого инженерства существенно облегчила работу Пальчинскому. Пожалуй, с Рамзиным они возились дольше всего в силу принятия им советской платформы и идеи теплофикации. Другие старые инженеры, в силу их примыкания к идеям меньшевиков, эсеров и даже кадетов, вербовались еще легче, в силу их активного неприятия советского строя, о чем они откровенно заявляли в суде.

Группа из Пальчинского, Хренникова и Рабиновича сложилась очень быстро за счет того, что они явно друг друга хорошо знали и у них были общие интересы. Как уже говорилось, все они очень много потеряли во время революции. Постепенно они обросли сторонниками и помощниками.

Подготовка интервенции

Конечно, на процессе «Промпартии» ведущее место занимали вопросы подготовки интервенции и связанные с этим переговоры с заграничными эмигрантскими организациями, в первую очередь с «Торгпромом». Однако в объяснениях и показаниях подсудимые раскрыли и свои методы вредительства в планировании, с помощью которых они намеревались ввергнуть народное хозяйство в кризис как раз к моменту планируемой интервенции.

Первоначально «Инженерный центр» в 1926 году занимался главным образом сохранением имущества старых владельцев, торможением развития конкретных предприятий, передачей информации, а также работой по предоставлению капиталистам концессий на особо выгодных условиях. Однако в связи с тем, что весной 1927 года заграничные круги сделали ставку на интервенцию в СССР, перед «Инженерным центром» была поставлена другая задача – затормозить развитие всего народного хозяйства в целом и по возможности ввергнуть его в кризис, особенно в угольной, металлургической промышленности и на транспорте, что должно было облегчить поражение Красной Армии и успех интервенции.

Руководство «Инженерного центра» принялось вербовать работников Госплана. И. А. Калинников показывал на процессе: «В 1927 году, как Хренников мне сказал, вопрос о переходе с конкретного вредительства на плановое уже усиленно занимал круги «Инженерно-технического центра». Ему было необходимо привлечь центральную фигуру из Госплана Союза, через которую проходили бы ответственные планы по промышленности. Вот почему Хренников обратился ко мне с предложением принять более близкое участие в «Инженерном центре» [28].

То же самое говорил и Рамзин: «Шли разговоры о создании своего инженерского госплана, который должен корректировать в соответствии со взглядами и убеждениями инженерства ту экономическую политику, которую проводит Советская власть. Говорили о том, что, помимо официального Госплана, нужно иметь свой инженерский госплан, через который и следует влиять на экономическую политику, проводимую Советской властью, путем, во-первых, вербовки ряда членов из официального Госплана и проведения через них своей политики» [29].

Собственно, такими агентами «Инженерного центра» в Госплане стали Калинников, Чарновский и Ларичев. В некотором роде они собирались использовать Госплан в качестве инструмента для проведения своей политики, как показал Чарновский 29 ноября:

« Чарновский.Я участвовал в обсуждении этой директивы. Сначала она должна была быть представлена на одобрение Госплана, его промышленной секции, а потом на утверждение.

Председатель.То есть под видом решения госплановской секции провести свою директиву?

Чарновский.Да» [30].

Основная работа была сосредоточена в угольной, металлургической промышленности и на транспорте. К началу первой пятилетки Донбасс был главным источником топлива для южного, центрального и ленинградского промышленных центров, от которых зависело все машиностроительное производство, в частности производство вооружений. «Инженерный центр» поставил задачу сокращения поставок топлива и металла, создания топливного и металлического дефицита.

Надо сказать, что вредители действовали весьма изобретательно. Например, в сокращении использования местного топлива: торфа и бурого угля они не удовлетворились сокращением добычи торфа до 15 млн тонн на конец первой пятилетки, как показывал Рамзин. Была также развернута дискуссия о соотношении местного и дальнепривозного топлива, которая раздувалась намеренно, причем члены «Инженерного центра» защищали взаимоисключающие позиции. Размин показал: «Были две постановки вопроса. Одна заостряла вопрос о местном топливе, давая возможность отодвигать проблему связи Юга и Северо-Запада и Юга и ЦПО. Вторая постановка шла, наоборот, в пользу преувеличения донецкого топлива, она производила своего рода демпинг по отношению к местному топливу» [31].