Путин, учись у Сталина! Как спасти Россию

Опыт Гражданской войны, в том числе и печальный опыт павших советских республик, позволил отточить формулировку: государственная независимость крупных наций на основе Советской власти и государственный союз советских республик, обеспечивающий единую оборону. Потому Сталин на X съезде РКП(б) заговорил о государственном союзе, направленном на создание общего военного и хозяйственного дела, то есть для общего укрепления в условиях давления окружающего капиталистического мира. Советские республики должны иметь возможность отразить любую интервенцию и подавить любую внутреннюю контрреволюцию.

С этой точки зрения тезис о праве на отделение никакой угрозы сепаратизма не представлял. Все ведь помнили, что произошло с целым рядом советских республик буквально пару лет назад. Так что теперь уж лучше держаться вместе, развивать совместное хозяйство и оборону. Сталину оставалось лишь сослаться на эти всем известные обстоятельства.

К слову сказать, что предупреждение Сталина на предмет провозглашения независимости в условиях капиталистического окружения полностью сбылось в 1990-х годах. Как только советские республики распустили СССР и стали независимыми и самостоятельными, как в них очень быстро рухнула Советская власть, была распущена и даже кое-где запрещена Компартия, а государства стали добычей капиталистов.

Провал коренизации административного аппарата

Гражданская война и ее кровавый опыт привели к формулировке сталинской национальной политики. Однако при этом хозяйственные и военные вопросы вовсе не отдавались на уровень национальных автономий или даже союзных республик. Сразу же стала создаваться централизованная система военного строительства и управления хозяйством.

Чем же должны были заниматься национальные автономии? В своей резолюции «Об очередных задачах партии в национальном вопросе» X съезд РКП(б) так определял будущее направление советской национальной политики и основные задачи, которые предстояло разрешить: «а) развить и укрепить у себя советскую государственность в формах, соответствующих национально-бытовым условиям этих народов; б) развить и укрепить у себя действующие на родном языке суд, администрацию, органы хозяйства, органы власти, составленные из людей местных, знающих быт и психологию местного населения; в) развить у себя прессу, школу, театр, клубное дело и вообще культурно-просветительные учреждения на родном языке; г) поставить и развить широкую сеть курсов и школ как общеобразовательного, так и профессионально-технического характера на родном языке» [137].

В этих тезисах очевидно, что национальная политика ставила перед собой главным образом культурно-просветительские цели. Это было насущной задачей, поскольку уровень грамотности нерусского населения, как правило, был ниже среднего уровня (27 % грамотных в 1913 году и 32 % в 1920 году) в силу того, что система образования для них ограничивалась церковно-приходскими школами и начальными медресе. Целый ряд народов и вовсе имел долю грамотных в 1–2 % общей численности. Среднее, специальное и высшее образование было развито очень слабо. Кроме того, был низкий уровень владения русским языком представителями других национальностей, что требовало создания особых образовательных и культурно-просветительских учреждений.

Национальное образование и культура должны были стать базой для экономического развития национальных окраин, для формирования кадров промышленных рабочих, техников и инженеров, для укрепления органов Советской власти и партийных комитетов на местах. Все это требовало грамотности и элементарной просвещенности, в силу чего эти вопросы занимали в национальной политике ведущее место.