Путин. Взгляд с Болотной площади

Курс в интересах нескольких крупных корпораций разрушает экономику и социальную сферу. Новая волна глобального экономического кризиса, которая, как мне кажется, придется на осень этого года, может чрезвычайно сильно ударить по России. Кроме того, общество видит, что внешняя политика России фактически подчинена интересам «Газпрома» и нескольких крупнейших экспортеров энергоносителей и промышленного сырья. Подобный курс завел страну в геополитический тупик. Он мешает развитию добрососедских отношений и экономического сотрудничества с бывшими советскими республиками, поскольку это помешало бы «Газпрому» продавать газ по нынешним ценам. Условия приобретения российского газа, которые навязывают Украине, несомненно несправедливы. Но они лишь отражают общую несправедливость курса, проводимого российской властью. Несправедливость, которая вызывает все большее возмущение российского общества.

Беседовал Дмитрий Галкин

Даешь радикальный реализм! (Интервью корреспонденту «Литературной России» Д. Черному, 17.02.2012 г.)

Дмитрий Черный. Чувствовать себя старым большевиком — мне, признаюсь, непривычно. Однако именно это сравнение нырнуло мне под енотовую ушанку в ходе ожидания окончания собрания «Левого фронта», после которого я и планировал поговорить с Сергеем Удальцовым. Непросто теперь побеседовать с героем своего романа! Может быть, это и есть радикальный реализм: когда герой вышагивает за пределы текста и продолжает говорить с тобой или ты настигаешь его с вопросами текущего дня? Среди густо заполнивших подвальное помещение были уже не те панки и паночки, которых видел я в другом подвале, на «Пролетарской», в начале нулевых. На собрании, переполненные революционными идеями, выступали те самые представители «креативного класса», которые пришли к нам после Болотной, то есть в течение нескольких лишь месяцев.

Хорошо одетые люди смотрелись в подвале близ театра Маяковского уже не странно, нормально — сильно изменилась политическая ситуация. Вероятно, мало отличались от этого и собрания в Москве 1905-го года — в доме Фидлера, например, на нынешней улице Макаренко. Новые люди горящими в скупом освещении подвала глазами — как говорится, пожирали Сергея. Прибившийся к нам политтехнолог в шубе с изобильно-купеческим каким-то, в стиле Саввы Морозова норковым меховым воротником, выборный специалист, когда-то помогший «красному банкиру» Собко победить Брынцалова где-то далеко — так и сыпал комплиментами. Харизматический лидер у нас есть, говорил… Еще много чего говорил — а товарищи мои улыбались в сторонку, как, думаю, улыбались рабочие в 1917-м в свои прокуренные усы, когда слушали на своих собраниях разночинцев.

Я оказался на самой галерке собрания, поэтому так и стоял в шапке, прислонясь к дверному косяку — места не хватило, ажиотаж. А тепло в подвале — только человеческое, от чувства плеча. Выступила искрометно насчет «путинга» 23 февраля и отделившегося от него «кургинятника» рыженькая Оля (в «Поэме Столицы», неподалеку от первого появления Удальцова, во 2-й части — Боевая Подруга), которую я знаю с 2001-го года. Оля похорошела, нынешние годы украсили ее — хотя в те, прежние годы могла она запросто оказаться вместе с товарищами на допросах по делу ΗΡΑ… Мы глянули вблизи друг на друга в холодном коридоре подвала и чуть не поцеловались: да, десятилетие подполья не прошло зря. И, хоть она ныне высокооплачиваемый специалист, тоже «креативный класс», а я хоть и не известный, но иногда заметный писатель — ничего наносного не было в этих наших, почти влюбленных, взглядах. Только революция.

– Сергей, первый раз я брал у тебя интервью семь лет назад. Тогда, в 2005-м, ты тоже с товарищами проводил голодовку, мы сидели в изнуряющей майской жаре на площади Революции, тебе было тяжело говорить, правда, та голодовка не была сухой. Мимо ваших палаток шли равнодушные соотечественники и обеспокоенные интуристы… Что с тех пор изменилось, на твой взгляд, в обществе и у нас, левых, внутри общества?