Путин. Замковый камень российской государственности

Эта русская мечта звучит укоризной миру, воспринимается Западом как невыносимый упрёк. И Запад посылает на Русь нашествия не только для того, чтобы овладеть цветущими русскими городами, захватить русские поля и реки, забрать себе несметные богатства русских недр. Но, главным образом, затем, чтобы больше не слышать этой укоризны, не слышать этой светоносной русской мечту, взывающей к справедливости и любви. Мечты, на которую откликнутся все народы земли и выйдут из-под длани жестоких западных повелителей.

Невыносима для Запада была мюнхенская речь Путина, где он упрекал западный мир в двоедушии. Невыносима была его валдайская речь, где он обвинил Запад в попрании христианских заветов. Но особенно невыносимой стала его Крымская речь, где он провёл черту между Востоком и Западом — черту не по земле, а по небу.

Россия страшна Западу не своими ракетами и боеголовками, а русским образом мира, который отвергает законы чистогана, золотого тельца и мамоны — этих фондовых рынков, банковских валютных потоков. И народы ждут от России нового слова жизни, новой надежды, которая приведёт к преображению ветхого мира.

Несколько раз в своей истории Россия заслоняла Запад от чудовищных бед, приносила беспримерные жертвы, чтобы избавить мир от злодейства. Россия приносит себя в жертву «за други своя». Так было в XX веке — тридцать миллионов русских пали в борьбе с фашизмом, спасая от тьмы и Восток, и Запад. Так и теперь, когда на древе западной цивилизации вновь созревает чёрное яблоко фашизма, и его уже надкусили нацисты Майдана, Германии, Австрии, только Россия готова сразиться с фашизмом, слыша от неблагодарной Европы потоки хулы и ненависти.

В своём недавнем выступлении президент Обама назвал Россию региональной державой, видимо, желая нас умалить и унизить. Разве может быть региональной державой страна, выходящая к трём океанам, охватившая своими объятиями сразу два полушария? Разве может быть региональной страна, чьи космические спутники летают по орбитальным маршрутам? Разве может быть региональной страна, чья идея божественной справедливости объемлет всё мироздание?

Когда я слушал выступление Путина, ликуя вместе со всеми, я мысленно салютовал всем тем, кто приближал этот крымский триумф. Баррикадникам Дома Советов, героям двух чеченских войн, мученику Евгению Родионову, всем до времени ушедшим старикам и нерождённым младенцам, патриотическим писателям и священникам, кто в страшные девяностые выдерживал этот гнёт, преодолевал его своим стоицизмом и верой в победу.

Хочу восславить мученический подвиг волгоградского казака Руслана Казакова, что пал смертью героя на окраине Симферополя, где народные ополченцы брали под контроль украинскую военную базу.

Руслан Казаков — испытанный русский воин. Прошёл две чеченских войны, сражался за целостность государства российского, которому грозил распад. Сражался отважно и смело, за что был удостоен наград. Семьянин, взращивал двух детей. И когда воссияло солнце Крыма, сложил в котомку походные вещи и с тридцатью казаками-товарищами отправился на полуостров защищать исконную святыню России.

База украинских военных не желала сдаваться. Шли мучительные переговоры. Ополченцы обступили базу, уговаривали украинцев сложить оружие и идти по домам. К этому времени из Киева уже пришёл приказ командиру стрелять на поражение. Оружие с той и другой сторон ещё молчало, но медленно накалялось.

Появился злосчастный снайпер — быть может, тот самый, что стрелял на Майдане по «Беркуту». Из окна соседнего дома он стал обстреливать ополченцев и украинских военных с тем, чтобы те учинили бойню и перестреляли друг друга под объективами иностранных телекамер, которые, как грифы, заранее слетелись на место кровопролития. Одним выстрелом снайпер уложил украинского прапорщика. Другим жестоко ранил молодого крымского казака, который упал, истекая кровью. Руслан Казаков, безоружный, кинулся спасать товарища, стал вытаскивать из-под огня и получил смертельную пулю в печень. Умирая, накрыл раненого, уберегая своим телом от пуль. Бойни не случилось. Ополченцы и военные сумели договориться. Ворота базы открылись, солдаты без оружия ушли по домам.

На другой день два гроба — с украинским прапорщиком и волгоградским казаком — стояли рядом и были оплаканы симферопольцами, осыпаны цветами. И убитый герой Руслан Казаков отправился в Волгоград, где над ним чинили надгробные рыдания и славили его подвиг во имя России.

Что же случилось там, в Симферополе, под выстрелами подлого снайпера? Казак, крепкий духом и телом, любивший жизнь, знавший ей цену, пожертвовал этой жизнью «за други своя», совершив тем самым беспримерный христианский подвиг, выше которого нет ничего на земле.