Путина

Я схватил весло, вставил его в уключину. Валька подал второе. Сверху, из-за поворота на нас катилось что-то ужасное, раздался страшный удар, как будто, кто-то гигантской плеткой хлестнул по реке. Весло выпало из рук в воду, я вскочил на ноги, перегнулся через борт, в это время, сзади взревел мотор, лодка рванулась, и я полетел на спину, ударившись затылком о бак с соусом. В глазах заплясали светлячки, ухватился рукой за борт, опять вскочил на ноги. Лодка на полном ходу врезалась в берег, я ударился в Жидкова и мы кубарем вылетели из лодки.

« Лодку, лодку в гору» – кричал мужик, он умудрился удержаться и крутил барашки крепления, бросил мотор в лодку. Схватили, кто, где успел, и, через мгновение, были уже в десяти метрах от берега. « Выше, выше надо – хрипел мужик, роя ногами землю, которая уже гудела от ударов, – не оборачивайтесь, скорее».

Я посмотрел на поворот, деревья и кусты на его левом берегу, как обрезанные, стали валиться в нашу сторону, через секунду река вынесла на поворот огромную массу завала. Весь этот крутящийся хаос ударился в правый берег, со страшным треском полез на него, сметая все на своем пути. Два высоченных кедра, стоящие у края обрыва, срезало, как бритвой, подхватило, и закружило в водовороте, подобно былинкам. До нас оставалось не более ста метров. « Чего стали, – заорал проводник, – лезьте наверх».

Мы вытолкнули лодку на обрыв, из последних сил, хватаясь за корни деревьев, выбрались сами. Завал уже был рядом, пропахал под нами берег, на котором мы были с минуту назад. Река, играючи, несла перед собой гигантские глыбы земли, швыряла от берега к берегу стволы деревьев. На наших глазах огромный кедр внезапно уперся корнями в дно, поднялся во весь рост, и плашмя рухнул в реку, как бичом хлестнул по воде.

« Это не один завал – сказал проводник, провожая взглядом последние бревна, – не меньше двух съехало. Если последний не удержится, беда будет, помнет Ваши катера, как бы опять бани не развалил». « Садись, мужики, – он опустился на землю, – подождать придется».

Мы уселись, кто, где стоял. Спину и руки ломило страшной болью, коленки тряслись. Я лег на спину, постарался расслабиться, чтобы унять дрожь. Ярко синее сентябрьское небо качалось надо мной вместе с верхушками деревьев, красиво спела синица, тихо и спокойно стало в лесу, гул и удары постепенно затихали где-то внизу.

« Если бы не мужик, несло бы нас сейчас обратно к деревне, – думал я – надо плеснуть ему, да и самим не помешает принять».

Жидков прочитал мои мысли, приподнялся, отстегнул от пояса фляжку и протянул ее проводнику. Тот молча выпил, утерся рукавом и передал фляжку обратно. От спирта, малость, полегчало. Я поднялся с земли, лежать стало холодно, закурил сигарету и стал бродить взад-вперед.

« Может быть, тронемся, – я обернулся к проводнику – вечереет уже».

« Рано, надо подождать – ответил он, – а то опять на берег прыгать придется».

В подтверждение его слов, на повороте показалась двадцатиметровая лесина, река крутила ей, как хотела, тыкаясь от берега в берег, она проплыла мимо нас. Подождали еще с пол – часа, больше никаких сюрпризов не появлялось.

« Давайте спускаться, – проводник закряхтел и поднялся, – если что встретится, увернемся как-нибудь».

Взялся за борт, поднатужился, и со стоном разжал руки. Боль ударила в поясницу с такой силой, что я упал на колени.

« Давай, давай молодой – подбадривал меня проводник, – у всех руки болят, похоже, надорвались мы с этим подъемом, давай, вниз не вверх».

Столкнули лодку с обрыва, проехались вместе с ней до берега на задницах. Перебрали наш скарб, вроде бы все на месте, за исключением весла, и опять застучал наш «Ветерок», таща нас вверх по реке. Берега ее, после лавины, встали дыбом, ощетинились торчащими бревнами, которые бешеная сила реки, как карандаши, понатыкала в крутые откосы. Страшно и смешно, ей-богу, никогда такого не видел. По реке несло хлопья пены и всякий разный мусор. Валентин крутил головой от берега к берегу, очевидно, представляя, как час назад, здесь катился смертельный вал.

« Спасибо тебе, дядя, – прорвало его, – если бы не ты, мы бы конечно сообразили, но боюсь, было бы уже поздно, и как ты расслышать умудрился. Извини, что не представились, я Валентин, это Александр, ты нас сразу в дорогу зарядил. Хочется знать своего спасителя, вспоминать потом добрым словом».

« Петра Михайловича вспоминай, – борода разъехалась в улыбке, обнажив ряды гнилых зубов, – спасибо на добром слове, а премудрости никакой, их в эту пору часто рвет, завалы-то, я всю дорогу прислушивался, надеялся, правда, что проскочим, ан нет».

Капелька солнца висела над правым берегом, темнота быстро наступала, густела, река несла ее сверху, вместе с собою.

« Ребята – сказал Михайлович – разберите-ка свое оружие, места тут неспокойные, увидите людей или стоянку, молчите, если спросят, говорить буду я».