Путинская Россия как она есть

История «ЮКОСа» в высшей степени «политическая», хотя и не в том смысле, в котором её обычно представляют. Политика Ходорковского была направлена не на отправку чека любимой партии, а на владение блоком депутатов Думы, достаточно большим, чтобы в союзе с коммунистами и другими крошечными партиями блокировать любое неугодное ему законодательство, в частности введение налога на экспорт нефти и запрета на использование схем увода доходов в офшоры. Когда, втянув Владимира Путина в единоборство, Ходорковский попытался «рокироваться под шахом», обратившись к американской властной элите с целью продать «ЮКОС» компании Exxon, Путин выбрал «ядерный вариант» — использовал всю мощь государства. Единственными действительно невинными жертвами стали менеджеры иностранных инвестиционных фондов, которые понесли огромные потери по добросовестно купленным акциям «ЮКОСа». Несмотря на то, что на протяжении нескольких лет в Москве лейтмотивом звучал вопрос «Кто следующий?», в действительности следующим никто так и не стал. Отсечённая голова Ходорковского, насаженная на кол на Кремлёвской стене, оказалась достаточно убедительным аргументом для любого олигарха[7], стремившегося возродить модель отношений эпохи Ельцина.

Наверное, самое увлекательное в истории «ЮКОСа» — это его человеческая составляющая: то, как человек, одарённый мощным интеллектом, поразительной целеустремлённостью и легендарной способностью к сосредоточению, вступил в бой, который он явно был не в состоянии выиграть. От Наполеона до Гитлера иностранцы всегда допускали одну и ту же ошибку, воображая, что можно причинить достаточно боли русским, чтобы заставить их капитулировать. И всякий раз они оказывались неправы. Просто для этого недостаточно боли во всей Вселенной. Но Ходорковский был россиянином, и уж онто наверняка должен был об этом знать. Наверное, проведя детство в закопчённой коммунальной квартире и став владельцем несказанных миллиардов, которого чествовали как настоящего президента в Вашингтоне и Хьюстоне, он уверился в том, что услышал призыв свыше, что он стал помазанником, позабыв о правилах игры, в которую сам так мастерски играл.

Естественно, он был не единственным проигравшим. Располагая огромными финансовыми ресурсами, «Менатеп» был в состоянии коррумпировать политические, социальные и журналистские институты во всём западном мире, нанося тем самым ущерб имиджу России, и, наверное, создавая постоянную трещину в атлантических элитах. Журналисты, которые знали или должны были знать точно, что же на самом деле представлял из себя «ЮКОС», продолжали восхвалять Ходорковского как борца за русский либерализм и гласность. Фонд Карнеги с энтузиазмом разместил на пресс-релизах «Менатепа» свою эмблему, забыв при этом упомянуть о том, что его собственное финансирование тоже поступает от «ЮКОСа». Учитывая тот факт, что арест Ходорковского выявил границы влияния США в России, а также лишение компании Exxon возможности заполучить крупнейшую нефтяную компанию этой страны, ряд членов Конгресса США приветствовал Ходорковского как героя и мученика. Результаты их лоббистской деятельности оказались не совсем такими, на которые они рассчитывали.

Собака лает, а караван идёт

Существует широко распространённое предубеждение среди сотрудников отделов ценных бумаг с фиксированной доходностью, что рынки облигаций «умнее» фондовых рынков. Долговые обязательства России сейчас торгуются глубоко «внутри», т. е. безопаснее, чем долговые обязательства многочисленных европейских стран, американских штатов и международных корпораций. В начале прошлого десятилетия в порядке провокации автор известил бы свой фонд хеджирования и долгосрочных клиентов о том, что их подписка на «Файнэншл Таймс» и «Экономист» обходилась им в миллионы долларов в год, т. е. столько же, сколько их отказ от российских финансовых активов в тот момент, когда их цена была абсурдно низкой по сравнению с фактическим риском. Инвесторы в ценные бумаги с фиксированной доходностью достаточно скоро поняли бы, что верить в дезинформацию, распространяемую западной прессой, — это непозволительная роскошь.

Фондовый рынок, всё ещё относительно дешёвый, но страдающий от весьма различных стилей корпоративного управления, несколько позднее просыпается и ощущает запах кофе, хотя, наверное, самое большое различие между восприятием и реальностью проявляется в отношении к прямым иностранным инвестициям, которые оказались, несмотря на получившие широкую огласку инциденты, в общем-то дико прибыльными, гораздо более прибыльными, чем западные инвестиции в другие страны БРИК. Крупные немецкие, французские и итальянские компании сейчас обращают всё больше и больше внимания на российский рынок.