Путёвые записки

Основная же часть обитателей «чёрных» тюрем и лагерей «висит на расслабухе» и, зачастую, узнают об обыске уже тогда, когда инспектора заходят в секции. Не успевая спрятать «запрет» в тайник или засунув его просто под подушку, расхлябанный арестант скорее всего «запрет» потеряет. Обыскивает администрация профессионально. За халатное же отношение к «запретам» такой зек вскоре ответит на сходке. После крепких ударов он станет внимательнее, и к «запретам» будет относиться с большей аккуратностью. Именно так в лагерях и появляется уважение к работе «фишкаря»-«атасника»-«палёра», именно так и приобретается лагерный опыт.

Новый год в параллельном мире

Новый год зеки любят как дети, и подготовка к нему «за колючкой» начинается задолго до праздника. Конечно, как он пройдёт, всё зависит от местоположения тюрьмы или лагеря.

В режимных заведениях всё строго по распорядку: зекам дают послушать президента, выпить стакан чая с печенькой, и — по кроваткам.

В «чёрных» же местах заключения, где решение по многим вопросам администрация отдала на откуп зекам, любые праздники встречаются поразгульнее да повеселее. Правда, по магазинам за подарками никто не ходит и ёлку в лесу не рубит.

К праздникам весь лагерь гонит самогон.

В каждом отряде есть свой самогонный аппарат. Братва выбирает из мужиков наиболее опытных самогонщиков и «грузит их на дело общего характера», то есть даёт задание, назначает сроки его выполнения и выделяет процент от прибыли.

Самогон в нашем лагере считался «общаковым», то есть принадлежащим казне отряда или лагеря. Свой личный аппарат никто иметь не мог и, как при коммунизме, алкоголь хоть и был народным достоянием, но монополию на его производство имело государство, то есть «блаткомитет» лагеря.

Работа варщика, с одной стороны, была ответственной и многими хануриками почитаемой. С другой же стороны производство было опасным и вредным. Нет-нет, а на бараки налетал «шмон», а за халатное отношение к «запретам» на сходках «спрашивали». То есть, если кто-то из массы мужиков при внезапном обыске попадался с телефоном или заточкой, картами или самогоном, то он не только получал выговор или ШИЗО от администрации, но и пару ударов в челюсть от братвы. В этом-то и таилась опасность профессии. Компенсации же молоком за вредность производства тут не было. На ночных варках мужики спивались быстро.

Схема добычи и дележа народного достояния была такой. Если какой-нибудь зек хотел выгнать к празднику пару литров самогона, то он подходил к «смотрящему» за отрядом и «курсовал» его (ставил в известность) о своей необходимости в самогоне. Так завуалированно спрашивал разрешения. После одобрения затеи, зек нёс варщикам пару килограммов сахара или баклажку с брагой.

То тут, то там у кого-нибудь под койкой стоял тазик с надувшимся от газа пакетом. В нём бродила брага. Для браги в тёмных местах были спрятаны мешки с хлебом. На них росла плесень. В таком лагере каждый желающий мог без проблем стать алкоголиком.

Одна десятина выгнанного самогона уделялась на «общак», а пять процентов забирали варщики. Сколько проб алкоголя ими снималось в процессе готовки могли знать только их сизые носы. Но стоит отдать должное, самогон всегда горел, хоть на вкус и отдавал резиновыми шлангами.

Так как процесс у винокуров долгий, а зеков в лагере под тысячу, а выпить желали все, кроме мусульман, то и спрос на алкоголь был огромный. Можно было, конечно, достать медицинский спирт через «козлов» (зеков, сотрудничающих с администрацией) по 100 долларов за литр, или у самих варщиков купить «нелегалку» втридорога, но и схлопотать по шее от братвы за это можно было запросто. Потому-то лагерь и готовился к праздникам задолго до их начала.

Готовилась к Новому году и администрация. Количество обходов и обысков увеличивалось в разы.

Бывало, после ураганного налёта инспекторов, дворы перед бараками усеивались сухарями, поломанными тазиками и рваными пакетами. Над учинённым бардаком веял аромат перебродившего пойла. Как ни хитри, а груды плесневелого хлеба и литры браги прятать было очень сложно. И всё же, бывалые зеки умудрялись вливать брагу даже в столбы заборов. Готовый же самогон, как правило, просто закапывали поглубже.

Медленно, но верно лагерь наполнялся предпраздничным настроением.

Тоннами «заходила» в лагерь и еда. Магазины ФСИН разнообразием не балуют, москвичей по зонам сидит не мало, и деликатесы они себе «тянут» в продуктовых передачах. Эта тема в «чёрном» лагере тоже целый бизнес.

Специально назначенные братвой люди рыскают по лагерю в поисках свободных лимитов. К сожалению, с воли помогают далеко не всем осужденным. В заключении есть и сироты, и одинокие пенсионеры, и просто всеми забытые люди. Таких-то и ищут любители вкусно поесть. На сирот и бедолаг заказывают продуктовую передачу с деликатесами и, позже, с неё им перепадает блок сигарет, горсть конфет да пачка чая. Все довольны.