Путник, зашедший переночевать

«Я спрашиваю потому, что видел твое имя, выгравированное на твоем памятнике. Если ты не возражаешь, я прочту тебе стихи, которые на нем написаны:

И как служка, он созывал людей на молитву
А значит, с честью служил облегчению нашему.
Каким прямым путем шел он по жизни, наш Давид,
Он был чист душою и сердцем.
Вот он перед Тобой, пощади же его, Судия Небесный!»

«Чудо из чудес, — сказал Давид. — Даже имя моего отца упомянули на этом памятнике».

«Где ты видишь имя своего отца?» — удивился я.

«Посмотри внимательней, — ответил он. — Оно упомянуто там первыми буквами».

И тут я сообразил, что первые буквы каждой следующей строки действительно образуют имя Иаков. Я восхитился: «Ну и голова у тебя, ребе Давид! Я прочел эти стихи и не заметил там никакого имени, а ты едва услышал и сразу почувствовал! Но я хочу тебя еще кое о чем спросить. Насколько я помню, старики твоего поколения, когда хотели высечь огонь, чиркали одним кремнем по другому, а ты чиркаешь спичками. Разве в твое время уже были спички? А может, ты вообще не тот ребе Давид?»

«А кто же я? Может, Элимелех?»

«Откуда мне знать».

«Видишь, ты не знаешь и задаешь вопросы».

«Потому что тому, кто спрашивает, отвечают».

«Ну и что, если ему отвечают?»

«Тогда он прибавляет к своему знанию».

«Да, например, когда именно умер такой-то и такой-то и что написано на его памятнике».

«Ты хочешь сказать, что это и все мое знание?»

«Нет, не все — ведь ты еще умеешь соединять слова в похожие строчки. Может, ты напишешь стихи для памятника Ханоху и для памятника Фрейде?»

«Ты думаешь, что я должен это сделать?»

«Я ничего не думаю. Мне дана в руки палка, чтобы будить спящих для молитвы, я бужу и ухожу».

«А они просыпаются, они встают?»

«Моя задача — разбудить, а проверять, встали они или нет, не моя задача. Тот, кому велено делать и кто делает, не оборачивается посмотреть, что делают другие. А сейчас я должен проститься с тобой, мне пора идти, да и ты, как мне кажется, тоже хотел идти».

«Я тоже хотел идти, но задержался из-за Элимелеха, сына Кейсарихи, няньки моей матери», — сказал я.

«Что ты мне рассказываешь? — удивился ребе Давид. — Ведь этот Элимелех, он живет далеко отсюда».

«Далеко отсюда? — переспросил я. — И что он делает?»

«Пишет открытки своей матери».

«И что он пишет?»

«Что хочет вернуться в Шибуш».

«Значит, есть вероятность, что он вернется?»

«Если найдет денег на дорогу».

«А что еще он написал?»

Ребе Давид протянул ко мне руку и сказал: «Читай».

И я увидел, что на ней написано из Иеремии: «Это — бедственное время для Иакова»[222].

Я спросил: «Скажи мне, а кто же тогда тот ребе Давид, который встретился мне, когда я шел делать новый ключ?»

Ребе Давид сказал: «Назови мне день его смерти, и я скажу тебе, кто он».

И с этими словами он кивнул мне и, повернувшись, побрел своей дорогой. А я пошел в наш старый Дом учения.

Глава сорок девятая Цель и суть