Путник, зашедший переночевать

Проходила мимо женщина, подняла глаза и сказала своей приятельнице: «Дорогая, смотри, сколько птиц собралось на крыше! Что они там увидели? Ой, смотри, дым над Домом учения!»

Приятельница ответила: «Я думаю, дорогая, что этот иерусалимец топит там печь, вот птицы и прилетают погреться около дымовой трубы».

А та сказала: «Дорогая, я побегу рассказать об этом своему мужу».

А приятельница ей: «Да-да, иди, дорогая, расскажи мужу, а то ведь мне некому рассказывать, мой муж погиб на войне».

Та пошла и сообщила своему мужу. А тот вышел из дому и пошел в Дом учения. И обнаружил, что там тепло и горит печь. Он протянул руку к печке и сказал: «Какое блаженство!» Согрелся, и взял книгу, и стал читать, пока веки его не смежил сон, и он задремал. А потом проснулся и сказал: «Ну рай, чистый рай!» Я решил, что ему, наверно, показали во сне рай, где сидят праведники, изучая Тору, и это было похоже на наш Дом учения.

И я подумал: вот этот человек — чего ему не хватало? Немного тепла, немного Торы, немного Дома учения, немного сладкой дремоты. Я не из тех, кто вступает в споры с Богом, но тут я сказал: «Властитель мира, Ты, Который создал весь мир и в руках Которого весь этот мир находится, — неужто Тебе трудно дать каплю удовольствия Твоим излюбленным и измученным сынам?»

Назавтра этот человек снова пришел. Но, войдя, уже не бросился к печке греться, а раньше взял книгу. Евреев не обвинишь в неблагодарности: когда Всевышний дает им немного по их нуждам, они сразу же возвращают Ему, если можно так выразиться, по Его нуждам. Более того, они даже предваряют Его желаниями свои потребности.

Через час вошел еще один человек. Он поступил точно так же, как первый. Я поднялся, добавил дров в печь и наказал им: «Давайте, дрова, делайте свое дело, ведь оно доставляет людям удовольствие».

Сидят два человека рядом, и книги перед ними. По их радостным лицам видно, что они изучают еврейский закон, Галаху. С тех пор как разрушен Храм, нет у Всевышнего, благословен будь Он, иного места в этом мире, кроме четырех локтей Галахи. Счастливы изучающие Тору, ибо своим изучением они расширяют мир Святого и Благословенного.

Огонь ликует в печи, и губы читающих шепчут. Большая гора, что против Дома учения, отбрасывает тень и затеняет окна. Окна темнеют, как будто на них опускают занавески. Мои гости поднялись, подошли к раковине, помыли руки и произнесли дневную молитву, минху. Я тоже поднялся и зажег светильник. Один из них сказал: «А вот и свет». А второй добавил: «Свет для евреев».

Мало-помалу фитиль съел весь керосин, а огонь съел весь фитиль. Мои гости закрыли книги и встали. Обняли на прощание печь, поцеловали мезузу[81] и вышли, размягченные. А я запер дверь и вернулся в гостиницу.

По дороге я подумал: «Если телу уже тепло, почему глазам должно быть темно?» Наутро, когда Ханох привез очередную охапку дров, я сказал ему: «Вот тебе деньги, купи керосин и свечи, нальем керосин в светильники и зажжем две-три свечи. Разве не сказано: где Тора, там и свет?»

Ханох вернулся с банкой керосина и фунтом свечей. Я сказал: «Чем ты думал, Ханох, почему ты купил тонкие свечи? Неевреям, которым не нужно изучать Тору, тем достаточно тонких свечей, но евреям, которые изучают Тору, нужны толстые свечи. Если бы я присутствовал при сотворении мира, я бы попросил у Всевышнего, благословен будь Он, повесить в Домах учения солнце, луну и все звезды до единой».

Я налил в светильники керосин, поставил в подсвечник на пюпитре две свечи, поглядел на нашу печь и на свечи, припомнил солнце и звезды и снова повернулся к Ханоху. «Все, что Всевышний сделал в Своем мире, — сказал я ему, — Он сделал хорошо, а после этого Он еще вдобавок надоумил нас делать для себя по Его образцам. Он создал солнце, чтобы согревать мир в жаркие дни, и этим надоумил нас сделать печь, чтобы согреваться в холодные дни. Он подвесил луну и звезды к небосводу, чтобы они светили ночью, и этим надоумил нас сделать себе свечи и светильники, чтобы они светили нам в домах».

Ханох уже навострил было уши, рассчитывая услышать продолжение, да и я тоже готов был продлить свое прославление Всевышнего, но в этот момент в Дом учения вошел человек, и это меня остановило. Так что я прерву свои речи во славу Господа, посмотрим лучше, что делают Его создания. Этот вошедший (его имя Леви), в отличие от двух вчерашних, Шимона и Реувена, не взялся сразу за книгу и не стал расширять мир Святого и Благословенного, а первым долгом обнял печь и тяжело вздохнул. Наверно, подумал про себя: «Какой большой и светлый дом, а у меня жена и дети больные, и в доме холодно и темно».

На следующий день в Дом учения пришли Иегуда, Иссахар и Звулон. Иегуда и Иссахар сели за книги, а Звулон остался возле печки, не стал изучать Тору и не стал расширять мир Святого и Благословенного, хотя видно было, что он получает удовольствие, глядя, как читают другие.