Путники

– Сережа, урожай в этом году на твоих полях выше, чем в те года.

Один колосок расшелушил в ладони, подсчитал количество зёрен, несколько из них пожевал и добавил:

– Хорошего качества пшеница. Я думаю, что 60 центнеров с гектара соберём.

– Да, папа, пока так и идёт. Я думаю, что немного упадёт урожайность, но по кругу будет больше пятидесяти центнеров. Это позволит поправить бюджет холдинга. Правда, ещё неизвестно по какой цене пойдёт хлеб, а значит, мы, сельские труженики, в догадках, как и что от этого заимеем.

Новиков-младший углубился в проблемы, которые существуют в сельском хозяйстве. И эти нерешённые дела делают экономику товаропроизводителей никчемной, а если говорить языком экономистов – убыточной. Сергей мог говорить по душам об этих делах только с отцом. Тот понимает, всё осознает и поддержит словами, а его подсказки иногда заставляют посмотреть на дела по-другому. Но Сергей понимает что то, что говорит отец – из прошлого багажа. Сегодня другое время, другая экономика, но многое повторяется из года в год и так идёт десятилетиями. Сергей сетовал своему отцу, спрашивал и говорил:

– Вот посмотри, папа, со стороны, как быть, чтобы выдержала экономика моего холдинга. Мы стоим на разбитой дороге, которая соединяет все комплексы внутри хозяйства. Я, папа, понимаю, что по такой дороге возить грузы – это в разы удорожать себестоимость. И всё это по причине потерь зерна по дороге из-за ухабов. Из-за уменьшенной скорости машин вводятся дополнительные транспортные ресурсы. Износ техники повышается. Казалось, по отдельности не так уж много дополнительных затрат появляется, но в целом выливается в приличную сумму. Вот тебе дороги и моя экономика по холдингу. Практически во всех странах дорогами, их содержанием, ремонтными делами, оснащением знаками и другой необходимой атрибутикой, занимается государство. А у нас всё наоборот, межпосёлочные дороги холдинга висят на мне, да ещё посмотри на другие пути, которые имеют статус повыше, связывают хозяйства с другими товаропроизводителями и имеют выход в район, – все они также висят на нас. Точнее, никто их не обслуживает, и порой мне стыдно, когда проводим совещания российского масштаба. Эти дороги в таком состоянии, что вынуждены участвовать в ямочном ремонте. Разве экономика выдержит? Нет, конечно.

Отец с сыном, чем больше говорили о делах, тем больше задавались вопросами, на которые пока нет ответов. Кому и как можно объяснить, что хозяйствам молоко нужно дотировать? Не только в нашей стране молоко убыточное, а во всех государствах получают дотацию под разными предлогами. И называют это вливание денег в каждой стране по-своему. Но суть остаётся одна: от государства деньги идут товаропроизводителям, чтобы покрывать убытки и иметь положительный баланс для дальнейшего содержания и развития отрасли.

– Я согласен с тобой, сынок, но не из-за того, что ты мой сын. Я помню хорошо советское время, ведь и тогда животноводство было убыточным. Выдавали кредиты практически безвозвратно, в конечном итоге их списывали, а потом по новой выдавали. И так шло из года в год. Нельзя говорить, что плохие были экономисты. И тогда считали деньги. Но животноводство дотировали из бюджета во все времена. Да и кредиты выдавали почти бесплатно.

– Про кредиты можно говорить до бесконечности, – стал рассуждать сын. – Кредиты должны быть долгосрочными, на десять и более лет и процентная ставка не должна превышать два процента. Вот тогда можно ожидать от хозяйств положительных экономических результатов. Мы имеем многовековой опыт ведения сельскохозяйственного производства. Всем правителям, экономистам это очевидно, но чтобы принять всестороннее решение по сельскому хозяйству никто никак не решится. Мы же видим в магазинах всё импортное, а наш чернозём на всемирных выставках стоит как образец по высокой урожайности и структуре. И едим всё из-за бугра, начиная от петрушки и кончая картошкой. Мне, папа, стыдно за нашу аграрную страну, что до сегодняшнего дня не понимают правители, что своим бездействием несут в Россию разруху. Никому в государстве не нужен сельский труженик. Никто не спросит, что ты сеешь или вообще не пашешь и не сеешь. Голодных бунтов нет, значит, всё прекрасно. На прилавках всего полно, но всё это не с нашего огорода.

Анатолий Яковлевич с болью в душе стал вспоминать, как в период преобразований страны от социализма к капитализму создали вольную среду для авантюризма в селе.