Путница

Жизнь налаживалась и одновременно казалась предгрозовым затишьем – наслаждайся, пока дают! Прошло уже две недели с драки на жальнике, а раненый путник как в воду канул. На осторожные намеки (а вдруг?.. а что?..) саврянин только огрызался. Но Рыска с Жаром знали, что Альк его ищет. Никогда не ляжет, не обойдя дом, а в городской толпе весь напрягается и непрерывно высматривает поверх голов, не обходя вниманием даже скорчившихся под стенами нищих. В кормильне на него тоже нарадоваться не могли: экий бдительный вышибала, даже в самое пекло не дремлет. Альк загорел, чуть поправился, но понять, что творится у него на душе, было невозможно. Сторонние люди и вовсе не догадывались, что с саврянином что-то не так. Сива, например, вообразил его чуть ли не закадычным другом, то зазывая за свой стол на кружку пива, то напрашиваясь в гости. Альк не возражал, и, хотя болтал по большей части сам наемник, явственно распуская хвост перед Рыской, все было почти прекрасно.

Почти.

* * *

Солнце только-только сменило цвет со слепяще-белого на уютный рыжий, когда выходящая с рынка Рыска неожиданно столкнулась с Альком.

– Ты уже домой? – удивилась девушка.

– Хозяин в гости уехал, – пояснил саврянин. – Закрыл кормильню пораньше.

– Ох, как хорошо, – обрадовалась Рыска. Она устала как собака, взмокла, сорвала голос, торгуясь с плутоватыми купцами, которые нарочно кочевряжились, чтобы подольше поболтать с хорошенькой девушкой. – На, неси корзину, а я тогда еще свеклы прикуплю.

К Рыскиному изумлению, Альк шарахнулся, словно девушка предложила ему ядовитую змею.

– Я тебе не вьючная корова, – надменно заявил он, с омерзением косясь на корзину, из которой торчали луковые перья, колбасный хвостик и прочие низменные продукты. – У нас в Саврии женщина постыдилась бы даже намекнуть мужчине о подобном!

– Так мы же в Ринтаре, – ехидно напомнила Рыска.

– Достоинство у меня одно на весь мир, – отрезал Альк.

– И что, оно позволит тебе бросить женщину в беде?

– Вот именно – в беде! А когда баба что-то тащит – ведро ли, ребенка или корзину, – это ее нормальное, Богиней назначенное состояние.

Тут уж Рыска разозлилась всерьез:

– Чего-о-о?! А для мужчины, значит, нормальное состояние – в теньке под яблоней дрыхнуть? Хорошо же вам в Саврии живется!

– Можно подумать, вашим мужикам хуже, – не остался в долгу белокосый. – У каждого по две жены, и обе ему пятки чешут.

– Не у каждого, а только если хозяйство большое, – обиделась за родину Рыска. – И они вовсе не для ублажения мужа, а друг другу в помощь! Это ж и убирать, и готовить, и ребенка смотреть, и грядки полоть – как тут одной управиться?

– А служанки на что?

– Им же платить надо!

– А женка дешевле, да? Кстати, часто ты видела, чтоб Сурок за ней корзины тягал?

– Но ты же мне не муж!

– Значит, тем более ничем не обязан, – торжествующе заключил Альк.

Рыска лишний раз убедилась, что спорить с саврянином бесполезно: он так все переиначит, что боровик поганкой покажется. Раздосадованная девушка шваркнула корзину на землю, демонстративно отступила на шаг и заявила:

– Хорошо, тогда бросим ее здесь! Только есть с этих пор мы будем в кормильне, за твой счет!

И, не давая Альку возможности возразить, развернулась и быстро пошла к рыночным воротам, благоразумно заткнув уши (впрочем, кое-что все равно пробилось).

Оглянуться девушка рискнула только на подходе к дому. «Вьючная корова» брела в двадцати шагах позади и по другой стороне улицы, чтобы никто, упаси Божиня, не подумал, что они вместе. С женской, узорного плетения корзиной в руке он и впрямь смотрелся очень смешно, так затравленно озираясь по сторонам, словно каждый прохожий тыкал в него пальцем и глумливо хихикал.

Поймав Рыскин взгляд, Альк злобно сощурился и прошипел:

– Молодая здоровая девка – а мужчина за ней корзину несет!

Рыска проказливо ухмыльнулась, согнулась крючком, придерживая рукой поясницу, и заковыляла, как древняя старуха, кряхтя и охая.

Альк сплюнул и отстал еще больше, добравшись до дома пятью щепками позже девушки. Уронил корзину у порога и, не останавливаясь, прошел в Жарову комнату, хлопнув дверью. «Еще бы, – с досадой подумала Рыска, – на печи-то хлопать нечем». Впрочем, друг вернется не скоро, а в спальне прохладнее, чем в кухне, девушка сама там передремывала днем. Но настроение все равно оказалось слегка подпорченным, к тому же Рыска спохватилась, что из-за ссоры с Альком забыла про свеклу и придется варить не борщ, а щи.

Прошло четыре лучины, начало темнеть, а саврянин из комнаты так и не вышел. Только пару раз кровать скрипнула. Рыска начала беспокоиться, чувство вины грызло все сильнее, хотя девушка и пыталась убедить себя, что нахал получил по заслугам. В самом деле, не переломилась бы она под той корзинкой, донесла…

– Альк, выходи! – сдавшись, поскреблась Рыска в дверь.

– Отстань, – нехотя отозвались изнутри раза с третьего, поняв, что иначе девка не отвяжется.

– Щи сварились.

– Я не голоден.

Рыска ущипнула себя за ухо, болью изгоняя гордость, и шепотом, в самую щелку, попросила:

– Ну прости меня, пожалуйста.

Альк не ответил.