Путы для дракона

— Добрый вечер, Леон!

Остальные приветливо покивали и вернулись к прерванным беседам. Вроде всё мирно и спокойно. Почему же Леону почудилось, что в библиотеке тонко зазвенела, словно нечаянно тронутая, до упора натянутая струна напряжения?

— Садись, Леон, есть разговор.

Сев в винтовое кресло, слегка качнувшееся под его тяжестью, Леон увидел, что Мигель вышел из своей укромной тени и ставит в плотные ряды стеллажа небольшой томик. Затем он развернулся и стал сонно разглядывать ближайший канделябр с потревоженными свечами. Неужели он и впрямь читал в сумерках?

— Разговор?.. О чём?

— Да что вы все какие серьёзные! — энергично вмешался Игнатий. — Давайте-ка все немного расслабимся! Я и бутылочку с кухни уволок. Надеюсь, хозяин шибко ругаться не будет? Тут по глоточку всего-то… Ну-ка, Леон, нюхни. Как оно на твой вкус?

Леон решил отказаться от выпивки, но пока ему предлагали лишь пробку от плоской бутылочки, больше похожей на фляжку. Пробка чуть блестела от попавшей на неё жидкости, и Леон взял её осторожно, чтобы не испачкать пальцев: Ангелина унюхает — не так поймёт.
Он подносил пробку к носу и уже не видел, как напряглись, привстав, его товарищи по скитаниям, как оттолкнулся от стеллажа и зашагал к нему Мигель… И как затаилась за не закрытой им дверью в библиотеку женщина.
Он вдохнул. И смрадная вонь врезалась в него точно меч, разрубающий сверху донизу.
3.

— В следующий раз лучше где-нибудь, но не в помещении.

— Кто же ожидал такой бурной реакции? В прошлый раз было спокойнее.

— "Следующий раз"? Следующего раза не будет. Будет — последний.

— Почему это последний?

— Жидкости осталось всего ничего. Подсыхает… Кстати, одновременно она концентрируется. Может, отсюда и действие мощнее?

— Папа, ты меня слышишь? Ты можешь открыть глаза?

Чья-то сострадательная ладонь помогла ему приподнять собственную, изнывающую от боли голову. Он разлепил больные, тяжёлые веки, увидел крепко сжатый рот и сразу сообразил, на чьей сострадательной ладони он устроился — на ладони Романа.

— Что за жидкость?

— Толком в себя не пришёл — уже командует! — радостно сказал Рашид.

Ему помогли подняться и усадили не в винтовое кресло, а в единственное деревянное, с облупившимся лаком на резной спинке, помнится, его любимое.

— Так что там с жидкостью?

— Напрочь не помнит. Каждый раз объясняй заново! — пожаловался Брис. — Леон, охотничий домик помнишь? Помнишь, как на тебя подействовала комната Мигеля? Я тогда на всякий случай собрал биологические остатки от превращения Мигеля, ту слизь с резким запахом, и добавил его же крови. Собрал всё, что можно было отскрести. Мы не знаем, как всё это действует, но систему твоих блоков жидкость пробивает и вытаскивает на свет Божий тебя настоящего. В настоящий момент жидкость активно заканчивается, поскольку док Никита получил неплохое наследство и осуществил давнюю мечту: купил шикарное лабораторное оборудование и теперь пытается выяснить, каким образом жидкость сметает твои укрепления.

— Зачем вы… Зачем?

— Мы собираемся в поместье Юлия раз в два месяца, чтобы вернуть тебя. Перед тобой стоят три задачи. Во-первых, научить Мигеля ограничениям. Юноша так запущен в этом отношении, что мы сами не решаемся взяться за его обучение. В нужный момент только ты можешь обуздать его. Во-вторых, сразу после работы с Мигелем ты изучаешь собственную блокирующую систему. Последняя команда в этой системе, как мы поняли, начисто смела из твоей памяти все твои знания о ней. Володь, тетрадь у тебя с собой? Вот тебе, Леон, тетрадь с твоими записями о тех блоках, которые ты расшифровал в прежние свои возвращения.