Пузырь в нос

Когда напряжение боевой службы в Персидском заливе спало, и можно было заняться «расслабухой» (то есть, заниматься на вахте посторонними вещами), повадился ходить в гости на Пульт замполит. Заходил-то он, конечно, и раньше, но никакой теплоты и душевности ему не выделялось (как, впрочем, и остальному начальству), и долго он не засиживался. Официальный доклад — не вставая, не оборачиваясь, не отрывая взгляда от приборов; руки на рычагах управления. «Товарищ капитан такого-то ранга, в работе оба реактора на мощности столько-то процентов, параметры номинальны (понижены), ЦНПК первого контура на большой (малой) скорости, ограничение столько-то… турбина вперед столько-то… турбогенераторы побортно… испаритель…», — и так минут десять, до посинения. Мало кто из начальства мог вынести столь презрительный доклад. Причем, что особенно раздражало — оно, начальство, стоит, а докладывающий сидит! Говорят, такой порядок завел академик Александров — «тот еще технократ»…

— Достаточно, — не выдерживал принимающий доклад, и его можно понять! Где тут можно присесть?

А штатных сидячих мест больше нет, проектом не предусмотрено.

— Вот, на сейф комдива… садитесь, пожалуйста.

Вроде бы, положение уравнялось, но управленец сидит в штатном, удобном, вращающемся кресле, а ты, начальник, на голом железе: либо на комингсе переборочной двери (что считается крайней серостью), либо на сейфе. Хрен редьки не слаще. Причем, на тебя, начальник, даже не смотрят — следят за показаниями приборов. Видно, проектировали этот пароход-атомоход (671РТМ) такие вот «умники-инженеры»… а ничего не поделаешь! Поэтому визиты начальства быстро заканчивались.

А тут — пригрели… Телогрейку-ватник первой боевой смены (!) подстелили, чайком напоили… И одичавший от безделья замуля повадился ходить на Пульт. И не только к «штрейкбрехерам-пришельцам», но и ко второй, даже к первой смене! Требовал себе телогрейку под зад; не найдя душевной теплоты и чаю, начинал доставать: «…а на следующую вахту захватите с собой коспекты первоисточноков, я посмотрю…»

— Во………! Ну……….!! — взвыли обе смены. Встал извечный вопрос — что делать? Даже пожаловались комдиву.

— Надо изгнать торгующих из храма, — пророчески изрек безвременно полысевший комдив-раз. А как именно — не сказал. Но намек комдива — больше, чем приказ.

Долго думали, и решили устроить для зама представление. На посты поставили опытных мичманов. Разработали план-сценарий, провели учение-репетицию. А ничего… эффектно… В репетиции по понятным причинам не участвовал только замполит, хотя спектакль ставился исключительно для него, и главная роль тоже была его.

Главной сценой стала площадка в корме, на верхней палубе реакторного отсека, собственно БП-45. Дело в том, что там размещалась панель ПЭМов (пневмоэлектроманипуляторов) дистанционно управляемых клапанов паропроизводительной установки. Привода этих клапанов управлялись сжатым воздухом среднего давления — сорок пять кило — и при переключениях производили громкий шумовой эффект: хлопок и шипение. Особенно громко — 31-й клапан перемычки четвертого контура. Вздрагивали даже специалисты первого дивизиона, застигнутые переключением врасплох.

— Предупреждать надо! — неслось на Пульт возмущенно.

— Надо… а ты какого…. там делаешь? — невозмутимо отвечали с Пульта. На этом дружеский диалог обычно и заканчивался.

— Для пущей убедительности решили выключить нормальное освещение и покомандовать по пультовому «каштану».

Дело происходило ночью, «по московскому времени», перед сменой вахты. Операцию по изгнанию проводила первая смена, у второй не хватило бы духа. Включили видеокамеру на просмотр, а «каштан» на прослушивание. Напряженное ожидание начало подтачивать терпение, а главного действующего лица все не было.

— Мобыть, не придет? — с надеждой засомневался оператор правого борта, которому предстояло командовать.

— Придет, куда денется. Первоисточники ж, не хрен собачий, — заверил ветеран-КИПовец (он же главный режиссер, он же главный зритель).

Наконец, когда ожидание стало невыносимым, ручка кремальеры переборочной двери пошла против часовой стрелки, и появился холеный «слуга партии». Зам был в чистеньком выглаженном РБ, причесанный, выбритый, с подшитым белым подворотничком, с увеличенной белой биркой на левом нагрудном кармане — «ЗАМЕСТИТЕЛЬ К-РА». Одним словом — белая кость. Пультовики, кажется, даже ощутили противный запах дорогого одеколона.

— Вырядился… пидор… — заерзал молодой оператор правого борта, и КИПовцу, — скомандуйте вы! Я, боюсь, не смогу… не выдержу политической линии…