ПВТ. Тамам Шуд (СИ)

Однажды на охоту прибыл именитый вельможа. Один глаз у него был хрустальным, а второй — черным, как кошка ночью. Он не назвал своего имени и не сказал, откуда пришел. При нем были конь и пес. Его пес ходил на двух ногах и был молчалив, будто соль. Вельможу приняли в кавалькаду, так как он заплатил щедрее прочих. Князь хвалился победой, празднуя заранее.

В тот день жребий пал на деву-лайтнию.

Победителем вышел чужак-вельможа. Он споймал ее быстро и не убил, но пленил. Правила того не запрещали. Князь был в ярости и не признал победы. Он приказал своим слугам задержать гостя, отобрать добычу, а самого бросить в темницу.

Остальные гости не вступились за честного победителя, но с любопытством ждали, чем закончится спор. Они надеялись — кровью.

Тогда вельможа сказал: «Я вижу, Князь, ты не рад, что потеха кончилась так скоро. Пусть будет по твоему. Скачи же. Так долго, как стоит эта ночь».

Сказав сие, он прыгнул на коня, схватил деву-лайтнию и исчез, а пес исчез вместе с ним.

Князь же не сошел с коня. Вместе они продолжали погоню.

Волоха кивнул. Сощурился.

Дятел крякнул, почесал грудь.

— Однако, не со своим братом связался Княже, — подытожил задумчиво.

Князь не ответил на такую дерзость. Все тело его было напряжено, вытянуто, приникнуто к лошадиной холке. Рука с плетью медленно вздымалась и опускалась, касаясь крупа. Конь трудно, как в смоле, перебирал ногами, не двигаясь с места. Они летели вперед, слившиеся друг с другом в единый организм последним словом чужака.

— Коняшку жалко, — подумав, добавил цыган. — А сбить никак? Сковырнуть, как замок ржавый, а?

— Мы все испробовали, — Танакиль развернулась к выходу. — Пока стоит ночь, он продолжает охоту. И жив тем.

Словно отвечая ее словам, глаза Князя повернулись в сторону гостей.

***

К слову, Элон не думала, что русый капитан явится на спектакль.

Не могла представить его здесь, в бархатном полумраке черешневых кресел, среди полированного дерева и сцены, пахнущей потом и блестками.

Но он пришел.

Раньше ей не встречались мужчины с зелеными глазами. Должно быть, ивановское изобретение.

Не дарил цветов, и даже не присоединился к овациям. Но его взгляд компенсировал все дикарство.

— Прогуляемся?

— А куда ты хочешь?

— А куда можно?

— А давай в парк?

— Парк? — Волоха задумался, удивленно вскинул бровями. — Давай. Я сто лет не был в парке…

Элон сжульничала. Парк был не просто типовым набором древ и беседок, он включал в себя и аттракционы, и сладкую вату, и орущих детей, и пахучих пони. От ваты балерина с сожалением отказалась, а вот на горки полезла с энтузиазмом.

— Тебе что, совсем страшно не было? — спросила после, слегка обиженно.

Глупо получилось, пока она верещала, русый молчал и только жмурился от ветра.

— Да я в Луте накатался, — улыбнулся Волоха.