Пыль моря (СИ)

Парень взял вялыми руками палку и остался стоять не шелохнувшись. Затем встрепенулся, лицо побелело, и он отшвырнул палку в сторону. Быстро заговорил срывающимся голосом, но толмач не стал переводить, побледнев, как и Хун Жо. Глаза того горели ненавистью и решимостью.

Мишка глядел в эти чёрные глаза и злость постепенно уходила. На душе становилось легко и просто. Он улыбнулся, шутя смахнул парня на землю ладонью, и тот покатился под визг метнувшейся к сыну матери.

Хун Жо вскочил и стал, расставив кривые ноги. Рот открыт, ноздри раздуваются, весь напряжён в ожидании самого страшного.

– Эй толмач, перетолмачь всем своим. Так надо отвечать, как ваш Хун Жо! Против таких не воюю. Сам такой, и уважаю смелых! Развязывай доносчика, хватит. Надо бы больше, да порадовал ваш малец. Одобряю!

Поднялся шум, напряжение спало. Доносчик отделался так легко, что всем стало радостно и весело. В считанные минуты деревенька преобразилась. Люди стали деловито готовить лодки к рыбалке. Мишку обходили стороной, но уже глядели не так зло и угрюмо.

Ювэй радостно бросился к парню и стал весело говорить ему ласковые слова. Товарищи Мишкины тоже повеселели и добродушно принимали знаки внимания корейских рыбаков.

Глава 25. Джонка

День клонился к вечеру. Море шумело, беспрестанно промывая песок и гальку. Тоскливые крики чаек, носившихся в воздухе, нарушали монотонную тишину побережья.

Деревенька затихла в ожидании чего-то неотвратимого. Кончался второй день после столкновения и не состоявшейся казни, а ожидаемой лодки с моря всё не было.

Мишка постоянно держал Ювэя за околицей деревни. Тот соорудил себе на дереве наблюдательный пост и постоянно следил за восточным берегом, не покажутся ли маньчжуры.

Нетерпение и тревога возрастала с каждым часом. Корейцы боялись маньчжуров ещё больше, чем наши беглецы. Рыбачить долго у побережья запрещалось из опасения перед флотилиями тайваньских разбойников, которые, правда, уже давно не появлялись в местных водах. Но страх перед ними остался, и запрет продолжал иметь силу.

С минуты на минуту можно было ожидать врага, и Мишка распорядился постоянно иметь при себе всё оружие наготове. Так и таскались с тяжестями, проклиная запаздывающую лодку купца.

До слуха Мишки долетел тревожный голос с дальнего конца деревни. Он встрепенулся, вскочив с камня у самой кромки прибоя. В груди забухало тяжело и противно. Оглянулся. Ювэй стремглав нёсся к нему, размахивая руками. Деревня всполошилась, люди высыпали наружу.

– Джонка! – услышал наконец Мишка и пристально глянул в море.

Па самом горизонте темнел далёкий парус. Он чётко вырисовывался на фоне темнеющего неба, закатное солнце высвечивало его грязное пятно.

Подбежали товарищи. Тин-линь с волнением заметил:

– Неужели успеем? Такое везение! Духи нас не покинули!

– То, может, Николай-угодник постарался, – весело ответил Мишка и с лукавинкой глянул на своего прежнего хозяина.

– Да нет, Миш. Мы задабривали духов подарками, а ты даже не молился, как я замечал. Твой святой тут не причём. Это наша заслуга, наши духи помогли.

– Пусть будут ваши. Мне без разницы. Но чтоб меня ваши духи и дальше не оставляли без своих щедрот.

– Надо задабривать дарами, а ты отказываешься. Смотри, могут и не помочь тебе, остерегайся.

– Постараюсь, – Мишка весело улыбался.

Джонка быстро приближалась. Видно было, что кормщик торопится до темноты подойти к берегу. Бухта здесь неглубокая и открыта ветрам. Близко к берегу подойти опасно, да и отлив скоро начнётся. Ветер может упасть или изменить направление. Дело к вечеру, всё может быть.

– Хорошо идёт, красиво! – любуясь видом приближающегося корабля, заметил Мишка.

Это была небольшая джонка с двумя мачтами и обычными тростниковыми парусами. Уже можно было различить на носу фигуру какого-то страшилища. Мишка уже знал, что это скорей всего морда дракона, разукрашенная яркими красками.

Толпа корейцев суетилась на берегу, готовясь к приёму долгожданных гостей. Тащили свои припасы для обмена, жгли костры и таскали из ближайшего ключа прохладную воду. Шум стоял невообразимый.

Солнце закатилось за невысокий мысок, сумерки стали быстро сгущаться. Джонка ловко развернулась, с шелестом сбросила паруса. С отчётливым всплеском бултыхнулся якорь.

Мишка заворожённо смотрел на эту простую картину, для него в ней чудилось что-то сказочное и необычное. Море затихало, ветер слабел, и мягкие шипение волн у берега очаровывало его душу. Волнение колотилось в груди.

Видно было, как матросы на верёвках спускали в привязанную к корме лодку какие-то мешки и кули. Затем сами сели и отвалили. Две пары вёсел дружно и ритмично, не брызгая, заработали, и лодка плавно пошла к берегу. Минут через десять купец в цветастом халате, с неведомыми яркими птицами, выпрыгнул на песок. К нему тут же бросились самые уважаемые люди деревни. Стали кланяться и бормотать приветственные слова.