Пыль под ветром

506. Давным-давно, так давно, что никто не помнит, мой прямой предок по материнской линии был принят в сообщество Гхороскоперов имени супругов Гхлоба. Конкурс на одно человеко-место был более чем порядочный, и конкурсная комиссия заседала лишних полтора месяца против обыкновенного. И вот, мой прямой предок по материнской линии получил радостное известие всего лишь за две недели до собственного зачатия.

507. Времени на то, чтобы выбрать родителей, сами понимаете, было в обрез, а появиться на свет охота. И не как-нибудь появиться, а именно и только под предсказанной звездой, которая сулила удачу и благоденствие. Предок же мой по материнской линии был непозволительно переборчив. Ему, видите ли, мало было хорошего гхороскопа - ему ещё подавай бездефектный хромосомный набор и классическое воспитание в семье со старыми культурными традициями.

508. Парочку, отвечавшую всем его запросам, предок-таки отыскал. Но оказалось, что обитает эта парочка не в подмосковном колхозе имени Посмертной Реабилитации, а в пригороде, грызли б его кроты, Оксфорда. Существенная разница - особенно, если учесть, что в нужный момент над Оксфордом будут совсем другие звёзды!

509. И вы знаете, что тогда делает мой подлый предок? А вот что: за два часа тридцать шесть минут до момента зачатия (астрономическая разница во времени между Оксфордом и Подмосковьем) он разворачивает старый шарик в меркаторскую проекцию и, призвав на помощь субкосмические силы зла, овеществляет свой абстрактный бред.

510. И вот, с тех самых пор и до сего дня над любым захолустным ошмётком плоской земли висят и висят те же самые звёзды, вечно сулящие всем нам удачу и благоденствие. Слушай, Хряк, если тебе так нравится это пойло, допей и мою порцию, а то у меня от него живот пучит, а выплёскивать жа... (зачёркнуто).

511. Гхрымза Пачкун записал со слов Могучего Охотника Жигхана Беспалого в день, когда Могучий Охотник Жигхан Беспалый лично разверз уста:

512. Какая мне разница, что было давным-давно, так давно, что никто не помнит! Меня вот гораздо больше заботит, что кроты измельчали и стали хитрые, как я не знаю кто.

513. Мне нет никакого дела до твоих писулек, Гхрымза Пачкун, и мне плевать, что ночами ты жжёшь над ними свою пайку жира вместо того, чтобы её съесть. Но если ты завтра опять будешь спать на охоте, я возьму тебя за ноги и суну головой вперёд в самую большую нору.

514. И либо ты - слушай сюда, Пачкун, когда к тебе обращаются! Либо ты успеешь проснуться, либо своими глазами узришь изнанку земли до того, как я выну тебя оттуда на полголовы коро..."

Страничка древнего манускрипта обрывалась на полуслове. Илья машинально перевернул её, но обратная сторона пергамента была не обработана и непригодна для записей, а потому чиста.

Вряд ли это был оригинал первоисточника - против такого вывода свидетельствовали и тщательность выделки пергамента, и то, что он был изготовлен из свиной кожи. Считается доказанным, что Первые Хронисты - а Гхрымза Пачкун был, несомненно, одним из Первых Хронистов - делали свои записи на изнанке кротовьих шкур. Разумеется, это была поздняя копия оригинала - но всё же достаточно древняя, судя по той же тщательности выделки. Оставалось лишь поражаться кропотливости и мастерству безвестного переписчика, сумевшего без единой ошибки срисовать непонятный для него текст.

Впрочем, никто кроме Ильи не мог бы засвидетельствовать правильность написания таких терминов, как: "мутагенный фактор", "Подмосковье", "гхороскоп", "меркаторская проекция", "посмертная реабилитация". Считалось, что эти слова не имеют смысла и являются плодом воображения Первых Хронистов, которых никто, строго говоря, не считал хронистами. Как никто не счёл бы свидетельством свидетельство Ильи, основанное на сновидениях.

Всплыл и заиграл несуществующим в этом мире смыслом ещё один термин: "генетическая память". Как и положено порядочному термину, он ничего не объяснял Илье - он лишь привносил свою толику стройности в систему его безумия.

Или - знания?

Потому что теперь Илья знал и почти что видел, как это было. Гхрымза Пачкун как живой стоял перед его глазами: пария, чудак, зануда, хилый и почти бесполезный член первобытного общества, без которого, впрочем, первобытному обществу было бы скучновато. Он постоянно выклянчивал чужие пайки жира, потому что ему всегда не хватало своей, которую он тоже не съедал. Он постоянно ходил в обносках, потому что свою долю шкур, исчеркав мелкими буквами Забытого Алфавита, складывал в самом сухом и тёмном углу пещеры. Он отчаянно визжал и смешно скалил зубы, когда соплеменники делали вид, что хотят отобрать их. Иногда, наверное, не делали вид, а действительно отбирали.