Пыль Снов

— С такими солдатами, — буркнул Буян, — к чему правителю здравый ум?

Келиз скривилась. «Какие-то они невежливые. Кажется, и бесстрашные. Именно те, что нужны. Но я не обязана их любить или даже понимать. Нет, они пугают не меньше К’чайн Че’малле». — Она умирает.

Геслер почесал щеку. — Без наследницы?

— Есть. Одна ждет. — Она указала: — Там, вот они подходят. Ганф Мач, Единая Дочь. Сег’Черок, ее хранитель К’эл. — Тут дыхание ее прервалось, ибо она увидела с ними третьего. Он двигался мягко как масло. — Вот этот Бре’ниган, личный Часовой Матроны — что-то не так, он должен быть не здесь, а рядом с ней.

— Как насчет Ассасинов? — спросил Буян, вглядываясь в небо. — Почему не показался хотя бы тот, что выследил нас?

— Не знаю, Надежный Щит. Что-то не так.

Двое иноземцев, называющих себя малазанами, встали ближе друг к другу, когда подошли Ганф Мач и Сег’Черок. — Гес, а если мы им не понравимся?

— А как думаешь? — бросил Геслер. — Тогда мы помрем.

— Опасности нет, — заверила Келиз. «Конечно, Красная Маска думал так же».

Сег’Черок заговорил в ее разуме: — Дестриант. Матрона скована.

«Что?»

— Двое оставшихся Ши’гел вступили в союз. Съели ее передний мозг и командуют оставшимся. Через ее тело они вырвали Эмпелас. Но плоть ее слабеет, и скоро Эмпелас падет. Нужно найти врага. Нужно найти войну.

Келиз посмотрела на Ганф Мач. «Она в безопасности»?

— Да.

«Но… почему?»

— Ши’гел не видят будущего. Битва будет последней. Нет будущего. Единая Дочь не важна.

«А Гу’Ралл?»

— Вне закона. Пропал. Может, мертв — он пытался вернуться, воспротивиться, но был отогнан. Ранен.

Геслер вмешался: — Ты говоришь с этой тварью, так?

— Да. Простите. Есть силы, пробуждающие… соки. Единая Дочь… это дар…

Буян сказал: — Если нам нужно вести вашу армию слонотрахов…

— Буян, полегче! — Геслер подошел к товарищу, перейдя на иноземный язык. Последовала перебранка.

Келиз не понимала ни слова, но видела, что Буян аж подскакивает, а лицо наливается грозной бурей. Упрямый человек, куда упрямее Смертного Меча. Геслер налетает на друга, но его не поколебать. Он сказал, что видел сон. Он смирился. — Она даст соки и вам, — сказала Келиз. — Необходимо…

Буян поглядел на нее:

— Эти Ве’Гат, они быстрые? Умные? Могут ли выполнять приказы? Блюсти дисциплину? Какие сигналы им нужны? И кто враг, ради Худа?

Келиз только покачала головой:

— Ответов нет. Нет знания. Ничего не могу сказать.

— Кто может?

— Чтоб тебя, Буян!

Бородатый здоровяк взвился:

— Да! Ты Смертный Меч — ты должен задавать такие вопросы, а не я! Кто будет командовать? Ты, тупой кусок акульего дерьма! Хватит жаться как шавка, давай действуй!

Руки Геслера сжались в кулаки, он шагнул к Буяну. — Ну всё… — прогудел он. — Я разобью тебе башку, Буян, а потом уйду отсюда…

Буян оскалился и присел, готовясь драться.

Сег’Черок простучал лапами, встав между людьми, и вытянул мечи, заставляя их разойтись. Не желая пораниться об острое лезвие, Геслер развернулся и отбежал на десяток шагов.

Буян выпрямился, ухмыляясь. — Давай мне свои соки, ящерица. Пора потолковать.

— Не у него, — сказала Келиз. — Ганф Мач — та, что без мечей. Нет, и не Дж’ан. Иди к ней.

— И что будет?

— Ну… ничего. Увидишь.

Он пошел и встал прямо перед Ганф Мач. «Смелый или глупый — не знаю, что скажет Геслер, но догадаться могу». Она видела, что Геслер, хотя и скрестил недовольно руки, следит за происходящим.

— Ну? Боги, воняет… — Он вдруг вздрогнул. — Извини, ящерица, — пробубнил он. — Я не хотел…

Он вытер лицо и поднес руку к глазам. Скривился.

— Я чем-то вымазан.

— Сок.

Геслер фыркнул:

— Ящерица теперь у тебя в голове, Буян? Не верю. Побывай она там, уже бежала бы к ближайшему обрыву.

— Не один я стараюсь быть тупым, Гес.

Геслер сверкнул глазами, указав на приближающиеся легионы:

— Чудно. Расскажи, на что они способны.

— Нет. Сам узнай.

— Никакой я не Смертный Меч.

— И что? Будешь тут вечно стоять?

Тихо ругаясь, солдат подошел к Ганф Мач. — Ладно, потей на меня. Как будто снова или плыви, или утони… — Тут он откинул голову, протер глаза. — Ух.

Келиз ощутила кого-то рядом. Бре’ниган. Ветхий годами Че’малле всегда казался равнодушным к ней.

Сейчас «голос» его дрожал.

— Я не сумел.

— Ты сам знаешь, что не мог справиться с двумя Ши’гел.

— Матроны больше нет.

— Так можно было сказать не только сегодня.

— Дестриант, мудрость твоих слов горька, но я не могу отрицать. Скажи, эти люди… они кажутся неприкаянными. Но я мало что знаю о вашем роде.

— Неприкаянными? Да. Я ничего не знаю о малазанах, никогда не слышала о таком племени. Они… безответственные.

— Неважно. Битва будет последней.

— Тоже считаешь нас пропащими. Если так, зачем вообще биться? «Зачем заставляете меня и их умирать? Лучше отпустите!»

— Не можем. Вы, Дестриант, Смертный Меч и Надежный Щит — всё, что осталось от воли Матроны. Вы наследие ее ума. Даже сейчас можем ли мы счесть ее неправой?

— Слишком сильно на нас надеетесь.

— Верно.

Она слышала, что Геслер и Буян вновь спорят на своем языке. Фурии подошли близко; вперед выбежали два Солдата Ве’Гат. Спины их имели странную форму.

— Вот, — сказала Келиз, привлекая внимание малазан. — Ваши скакуны.