Пыль всех дорог

Сам Ковалев Валентин Станиславович в свои тридцать девять лет частенько становился объектом пристального женского внимания. А что?.. Рост — метр восемьдесят, в прекрасной физической форме — вон, нормы ГТО сдал на золотой значок! — физиономия тоже ничего, грех жаловаться. Не женат, жилплощадью в виде тетушкиной двухкомнатной квартиры в «хрущевке» в Балатово обеспечен, волосы светло-русые с элегантной сединой на висках (что поделать, генетика такая — а дамам нравится!), глаза серые… Прим. авт.: Балатово — один из микрорайонов Индустриального района Перми, выстроенный на месте деревни с одноименным названием.

Когда домофей только попал в поле зрения сотрудников той самой лаборатории, Ковалеву пришлось уступить требованиям начальства и поселить «объект» у себя. Личная жизнь вообще прекратилась на некоторое время. Объект столь рьяно наводил порядок в квартире, что Валентин полгода обивал пороги высоких кабинетов, чтобы сбагрить домофея на съемное жилье в том же доме на улице Советской Армии, где жил сам. Все получилось, хоть и не сразу.

А с отпуском вышло вот так… Ковалев успел съездить в Омск к семье старшей сестры, навестил могилу матери, в конце мая вернулся в Пермь и собрался было на побережье Черного моря… И тут на тебе — Диген в попутчики, с легкой руки начальства!

Остановились отпускники в отеле «Леон», что в городе Сухум, и все бы ничего, да вот номер был… один на двоих. Да, так называемый «улучшенный с двумя кроватями», но один на двоих!!!

— Ты, Ковалев, не тушуйся, и на меня внимания не обращай! — Заявил Диген, принимая после заселения свой привычный вид ушастого недомерка и деловито проводя пальчиком по всем углам, выискивая пыль. — Если хочешь завести шуры-муры с какой девчулей, так считай, меня тут нет! Я под кровать спрячусь или в ванную.

— Разбежался!

Майор в красках представил себе, что в самый ответственный момент из-под кровати раздастся ехидный, пакостный, скабрезный голосишко:

— Ну че, начальник, давай, жми!

Судя по невинным круглым глазам обладателя ехидного голосишки, он тоже представил все в красках и загорелся идеей великолепной шалости.

— Не дождешься. — Мрачно подтвердил майор.

— Ха! Тогда ищи цыпу с хатой! — Фыркнул Диген, продолжая относительно бесполезные поиски пыли: уборка номеров в отеле была на высоте.

Валентин поморщился. Домофей смотрел много сериалов на полицейско-криминальную тематику, а потому порой увлекался и сыпал такими словечками, что хоть беги, хоть святых выноси — не спасешься.

Запереть бы его в номере на все две недели… Да бесполезно это: для домофея нет преград в любом доме. Пусть на Земле он утратил способность становиться невидимым, но договариваться с домом умел исправно.

И не только с домом!.. На третий день пребывания в славном городе Сухуме домофей успел стать своим в знаменитой Брехаловке на набережной Махаджиров, и даже обзавелся там собственной кружкой — уже к пятому дню посещения.

Если вы не пили кофе в Брехаловке — значит, не были ни в Сухуме, ни в Абхазии. Когда-то знаковое место носило название «У Акопа», по имени знаменитого абхазского баристы, Акопа Балаяна. Кафе знаменито не только самым вкусным кофе, но и посетителями, включая руководство Абхазии и приезжих гостей, в том числе — первых лиц России. Не стоит и говорить о том, что домофей предварительно вычитал все это в Интернете и хвастливо заявил Ковалеву, что его персональная кружка непременно появится в кафе. Так и произошло.

Диген также провел блестящие переговоры с местным населением по поставке абхазской аджики и домашнего вина в свой ресторан. Ковалев стал свидетелем фрагмента заключения сделки, когда выискивал подопечного на рынке Сухума. Подопечный оживленно общался с колоритным дедулей, возраст которого определению не поддавался: то ли ему семьдесят лет, то ли девяносто восемь, не поймешь. Общение происходило под дегустацию неких продуктов из разных бочонков с краниками.

— Так… — протянул лже-Шехирев, протирая очки и причмокивая губами, — краситель… ароматизатор… диоксид серы…

— Да ты что, дорогой! — Обиделся дедуля. — Чистая «Изабелла»!

— Не чистая, дед, и никакая Изабелла там ни попой не сидела, ни ножкой не стояла. Давай-ка из другого бочонка!

Критика постигла содержимое и другого бочонка тоже. И третьего, и четвертого, в разной степени. Ковалев уже начал опасаться, не закончится ли дегустация международным скандалом, а Дигена придется спасать, но инцидент завершился миром.

— Знаешь, что, дедушка?.. Дай-ка мне попробовать другого вина.

— Это, какого же другого, дорогой? — Уточнил дедушка, недовольно приглаживая усы.

Домофей хитро прищурился.

— А того, что у тебя для себя стоит. Под прилавком.

Можно спорить, можно возмущаться, но истина для вина одна: многие, кто производят сей продукт, делают это в трех категориях: на продажу, на свадьбу, и — для себя. Похоже, домофей был подкован в данном вопросе, хотя удивил майора в очередной раз: за все годы знакомства и плотного наблюдения Валентин ни разу не видел, чтобы Диген употреблял спиртное. Кофе — да, ежедневно литрами, но все прочее — ни-ни!