Пылай для меня

Его голос был тихим, почти интимным, но говорил он так уверенно, словно это было обычным делом. Я пробил твердый мрамор, а затем соорудил из него укрытие над нами за долю секунды. Ерунда. Каждый день так делаю. У меня пробегали мурашки от одной мысли, сколько на это могло уйти магии.

— Был взрыв, — продолжил Роган. — На нас упали обломки. Мне пришлось кое-что подвигать, но сейчас все относительно устойчиво.

— Не мог бы ты подвинуть все так, чтобы мы смогли отсюда выбраться?

— Я выдохся. — Сказал он таким же спокойным размеренным голосом. — Перемещение нескольких тысяч фунтов камня истощило меня. Мне нужно время, чтобы восстановиться.

То есть, его силы были ограничены. Приятно знать, что он случайно оказался смертным.

— Спасибо, что спас меня.

— Не за что.

Мой мозг наконец переварил его слова.

— То есть, мы застряли под землей. Над нами здание.

Мы были похоронены заживо. Меня накрыло волной ужаса.

— Не все здание. Я уверен, что оно все еще стоит. Я активировал маячок, так что моя команда уже в пути. Им остается только нас достать.

— А если у нас закончится воздух?

— Тогда нам не повезет.

— Роган!

— Мы пробыли тут всего минут пятнадцать. Ориентировочно, здесь около двадцати кубических футов воздуха — примерно столько же, сколько в среднем гробу.

Если выберусь отсюда, я его прибью.

— Здесь нас двое, твое дыхание учащенное, поэтому, навскидку, у нас есть полчаса. Если бы сюда не поступал воздух, мы бы уже ощутили прирост CO2.

Я захлопнула рот.

— Невада?

— Я пытаюсь экономить кислород.

Он усмехнулся мне в волосы. Мое тело решило, что это отличный момент напомнить мне, что его тело обнимало мое, — а его тело было мускулистым, твердым и горячим, — а моя задница прижималась к его паху. В объятиях у дракона. Нет уж, спасибо. Остановите поезд, я сойду.

— Если ты не перестанешь ерзать, наше положение может стать еще неудобнее, — произнес он мне на ухо, почти ласково. — Я стараюсь изо всех сил, но размышления о бейсболе не слишком помогают.

Я замерла.

Мы молча лежали, не шевелясь.

— Что так воняет? — спросил он.

— Мои джинсы. Я провалилась в мешок с тухлой лазаньей, карабкаясь по мусорным бакам.

Прошла минута. Еще одна.

— Ну, — начал он. — Как жизнь?

— Роган, пожалуйста, прекрати болтать.

Он усмехнулся снова.

— Воздух не застоявшийся. К нам поступает кислород.

Он был прав — воздух не был застоявшимся. Ну, хотя бы не умрем от удушья. К сожалению, это не решало всех остальных проблем, вроде погребения заживо и тесных объятий с Роганом.

— Можешь развернуться так, чтобы не прижиматься ко мне?

— Я могу, — отозвался он с энтузиазмом. — Но тогда тебе придется лечь на меня сверху.

Мой мозг говорил:

— НЕТ!

А тело кричало:

— УИИИИИ!

Я сдалась и попробовала лежать смирно.

И ждать.

Погребенная заживо.

Под тоннами мусора.

Если что-то не выдержит, нас просто раздавит. Я замерла, прислушиваясь к малейшему шороху над нами.

Раздавит.

Наши кости треснут, как яичная скорлупа под весом камня и бетона, и…

— Зачем ты подался в армию?

— Простой вопрос, но сложный ответ, — хмыкнул он. — Когда ты Превосходный, в частности, наследник, твоя жизнь перестает принадлежать тебе сразу же, как ты окончишь колледж. Многие вещи предсказуемы. Твоя специальность предопределена потребностями семьи. Понятно, что ты закончишь обучение, продолжишь работать в интересах семьи, выберешь партнера, чья родословная наиболее подходит для рождения одаренных детей, обзаведёшься этими самыми детьми — как минимум одним, но не больше трех.

— Почему не больше трех?

— Потому что это ведет к усложнению семейного древа и разделению активов. Это та же старая версия с посещением правильной школы, женитьбы по расчету и работы ради выгоды. За тем исключением, что в нашем случае всем правит магия. Система дает некоторую свободу действий, но не слишком большую. Вместо того, чтобы работать над передовыми системами вооружений, как мой отец, я мог бы заняться ядерной энергетикой. Вместо женитьбы на Ринде Чарльз, я мог бы жениться на ее сестре, или найти себе невесту за рубежом, как сделал мой отец.

Когда мы отсюда выберемся, надо будет посмотреть, кто это такая — Ринда Чарльз.

— Моя судьба была предопределена. Я был единственным ребенком и Превосходным. Около восемнадцатого дня рождения, я осознал, что прожигаю свое свободное время намного быстрее, чем мои сверстники. Если я надеялся когда-нибудь вырваться из своей чрезвычайно комфортной золотой клетки, я должен был найти кого-то достаточно сильного, чтобы отразить влияние моей семьи. Военная служба отвечала всем требованиям.

Моя память воскресила его слова. «Я пошел в армию, когда мне сказали, что я смогу убивать, не рискуя сесть в тюрьму, и получу за это награду».

— И ты должен был убивать людей.

— Да. Не будем об этом забывать. Твой отец тоже был военным?

— Нет. Папа никогда не был в армии. Военная традиция в нашей семье касается по большей части женской стороны.