Пылай и сгорай (ЛП)

— Нет, — возразил Огилви. — Она его не знала. Когда санитар сопроводил Паркера в комнату и сказал Велле, что к ней посетитель, она начала протестовать. Однако Паркер тотчас сообщил ей, что он когда-то был коллегой ее брата в какой-то исследовательской лаборатории. Вот почему Велла позволила ему остаться.

Рейн почувствовала, как что-то сжалось в груди:

— Паркер был знаком с моим отцом?

Зак взглянул на нее с застывшим каменным выражением лица.

— Это то, что он сказал твоей тете. Он мог и солгать ради того, чтобы подобраться к ней поближе.

Ошеломленная этими открытиями, она покачала головой:

— В любом случае остаются вопросы. Почему он вдруг появился, как гром среди ясного неба, после стольких лет?

— Сожалею, но на этот вопрос ответить не могу, — отозвался Огилви. Сейчас он глубоко встревожился. Огилви повернулся к Заку. — Боюсь, у меня имеется лишь весьма поверхностное описание. Санитар описал Паркера, как мужчину среднего роста, лет сорока пяти, лысого и судорожно подергивавшегося.

— Судорожно подергивавшегося? — повторил, заинтересовавшись, Зак.

— Эти слова употребил санитар. Полагаю, Паркер был нервным типом.

— А санитар запомнил, во что был одет Паркер? — уточнил Зак.

— Очевидно, ничего запоминающегося в его одежде не было. Санитар только сказал, что посетитель был в очках, но это все.

Огилви тяжело вздохнул. Потом взглянул на Рейн.

— Оглядываясь на прошлые события, теперь этот визит кажется чем-то из ряда вон выходящим. Могу вас заверить, что все же за Паркером следили, да и ваша тетя решила позволить ему остаться, что он и сделал.

— Спасибо, — тихо поблагодарила Рейн.

— Могу кое-что добавить еще, — очень серьезно сказал Огилви. — Возможно, это вас успокоит. Санитар заверил меня, что после визита Паркера Велла казалась усталой, но очень спокойной. Она дремала большую часть дня и вечера. Приняла свои обычные препараты в десять и почти сразу же отправилась спать.

— А через час и сорок пять минут умерла от остановки сердца, — продолжила Рейн.

Зак сложил на руле руки и внимательно рассматривал здание и его окрестности сквозь сумрачный моросящий дождь. Он чувствовал, как споро продвигается дело, словно кусочки головоломки становятся на свои места. Есть еще несколько недостающих деталей, но ждать их осталось недолго. Он это знал.

— Описание Паркера не вполне точно, но определенно подходит Лоуренсу Куинну, особенно касательно его манеры подергиваться, — произнес он.

Рейн резко повернула к нему голову:

— Ты уверен?

— Эта черта указана в его деле.

Она обхватила себя руками и уставилась на лечебницу:

— Зачем Лоуренсу Куинну понадобилось повидаться с ней?

— Есть лишь одна ниточка между ними, и нам она известна.

Рейн грустно чуть грустно вздохнула.

— Версия формулы основателя, созданная моим отцом.

— Да.

Не имело смысла смягчать жестокую правду. Она могла с этим справиться.

— Ты когда-нибудь возвращалась в больничную палату тети после ее смерти?

— Нет. Ее тело немедленно увезли в морг. Той же ночью Гордон и Эндрю упаковали ее вещи. К тому времени, когда я возвратилась из Вегаса и занялась похоронами, не было никаких причин возвращаться в палату. Честно сказать, мне и не хотелось туда заходить.

— Понимаю.

Рейн посмотрела на него:

— Итак, что ты думаешь?

— Что у тебя обоснованные подозрения по поводу смерти Веллы Таллентирю

— Ты же слышал Огилви. Он заверил, что она прекрасно себя чувствовала после ухода Паркера, или кто бы он там ни был. Была спокойной. Даже дремала.

— Возможно, слишком неестественно.

Рейн похолодела.

— Ты думаешь, он ее отравил каким-то лекарством?

— Куинн был блестящим химиком-ученым. Уж что он знал, так это лекарства. И еще кое в чем он знал толк.

— В чем же?

— Он был экспертом по части того, как различного рода лекарства действуют на людей со сверхчувствительным даром. Это была его область специализации.

— Но зачем ему давать тете Велле отраву, оставлять ее умирать после всех этих лет? — спросила Рейн. — Она была не в том положении, чтобы кому-нибудь угрожать.

— Пока не могу ответить. Все, что я знаю, так то, что Фэллон был прав. Здесь есть связь.

Они оба несколько минут смотрели на больницу.

— Как только она выдерживала здесь? — спустя какое-то время спросил Зак.

— Запертая в психиатрической больнице?

— Должно быть, как в аду, — произнес он. — Мы пробыли всего лишь полчаса, а я был готов лезть на стену.

— Она смогла терпеть, потому что к концу ее психический дар очень ослаб. Она говорила, что это похоже на глухоту или потерю зрения. По сути дела в последний год своей жизни она больше не была яснослышащей. Но вместо успокоения потеря таланта ввергла ее в глубокую и длительную депрессию. Огилви умудрился справиться с ее депрессией, но она больше никогда не восстановила свой дар.

Зак завел мотор.

— Еще кое-что.

— Что?

— Лечебница Святого Дамиана — привилегированное частное заведение. Должно быть, стоило уйму денег держать здесь тетю целый год.

— Ммм.

— Вегас?

— Оказывается, мне везет в карты.

Глава 40