Пылай, огонь

Похоже, что все знали и принимали его. Леди Корк неизменно обращалась к нему как к «сыну Джорджа Чевиота». Но имя его отца было...

Каким оно было?

Чевиот не смог припомнить.

Он сидел, застыв на месте и держа в руках газету. Ну и идиотское положение!

В его памяти отлично сохранились все события прошедшей ночи. Он отчетливо, как текст лежащей перед ним газеты, видел страницы одного из учебников, которым он пользовался в Хендоне в полицейском колледже в старые времена, и раздел, посвященный заряжающемуся с дула оружию. Некоторые из студентов посмеивались над этим старьем, не утруждали себя учением и отчаянно списывали на экзаменах.

В воображении он мог представить себе лица отца и матери. Вот самая простая проверка: как была девичья фамилия его матери?

Она тоже исчезла у него из памяти.

— Да, сэр? — раздался голос рядом с ним.

Голос был ровен и спокоен, но прозвучал для него ударом грома. Чевиот поднял глаза на официанта, подпоясанного фартуком, который застыл в вопросительной позе.

— Да, сэр? — повторил он.

Чевиот заказал яйца всмятку, ветчину, тост и крепкий черный чай. Когда официант удалился, он вытер пот со лба.

Он пытался проникнуть памятью все дальше и глубже, словно погружаясь в глубокую воду. Неужели пройдут часы, дни или недели и вода забвения покроет его с головой?

Он закрыл глаза. В своей прежней жизни он жил (и отлично!) в квартире на Бейкер-стрит. По какому адресу, какой был у него номер квартиры? Он отчаянно напрягся, стараясь припомнить. Был ли он холостяком или был женат? Ради всего святого, он должен это вспомнить. Ну же! Он был...

— Джек, старина! Привет! — расслабленным голосом кто-то обратился к нему с сердечным приветствием.

Рядом с нишей, чуть покачиваясь, но определенно трезвый, стоял молодой Фредди Деббит.

— Подумать только, — сказал он и, кренясь, занял место по другую сторону стола, — подумать только, я нашел тебя здесь. Ты был завсегдатаем этого заведения, не так ли?

Кое-как напяленная меховая шапка Фредди сползла набок. Кнопка его носа покраснела, а круглое лицо отливало бледностью после ночной попойки. Воротничок, галстук и манжеты рубашки были мятыми и грязными.

Чевиот заставил себя расстаться с паническими мыслями.

— Где вы были, Фредди? — спросил он, не скрывая горечи в голосе. — Вы тоже... э-э-э... исчезли вместе с остальными?

Фредди постарался сглотнуть, словно в горле у него застряла порция жидкости, и не смог.

— Кое-кто из нас, — сказал он, — как вы знаете, направился к Кэрри. У нее появились новые девочки, то есть у Кэрри. Мне т-т-тоже досталась неплохая.

— Ясно. Я вижу.

Но Фредди старательно избегал взгляда своего собеседника.

— Хотя, — внезапно добавил он, — я хотел бы поговорить о прошлой ночи. Поэтому я здесь и оказался. Хотел видеть вас, чтоб мне провалиться.

— В связи с чем?

— Ну...

В эту секунду снова возник официант, поставив на стол поднос с заказом и ловко сервировав стол серебряным чайным прибором и неизменными сахарницей и молочницей.

— Позавтракаете, Фредди? — предложил Чевиот.

Юноша передернулся.

— Нет, благодарю. Хотя подождите! Пинту кларета и бисквит.

— Пинту кларета, сэр. Бисквит, сэр. Очень хорошо, сэр. — Официант снова испарился.

— Джек!

— Да?

— Прошлой ночью... — Фредди откашлялся. — Когда прошлой ночью вы сообщили, что Пег Ренфру мертва и попросили всех нас остаться для допроса, ваше сообщение, что вы офицер полиции, прозвучало для всех как пощечина...

— Фредди, я должен поблагодарить и вас, и леди Корк, и мисс Тремьян за те усилия, которые вы приложили, чтобы помочь мне. Но остальные? Они даже не дали себе труда отказаться отвечать на мои вопросы. Они вообще не обращали на меня внимания, покидая дом, словно я был какой-то мусор под ногами.

Фредди съежился.

— Видите ли, старина... черт побери, Джек! Вы только не обижайтесь, но Они были правы!

— Ну?

— Вы же знаете, что пилеров в самом деле воспринимают как отбросы общества.

— Это относится и к полковнику Роуэну? Или к Ричарду Мейну? Или даже к мистеру Пилю?

— Тут совсем другое дело. Пиль — член кабинета министров. Остальные двое — комиссары. Но все остальные и прочие? — Фредди помолчал, копаясь в зубочистках на столе. — Черт побери, все так неожиданно обрушилось! Почему вы не сказали, что просто хотите все выяснить? Или что вы хотя бы светский репортер? Это бы все восприняли куда лучше. Но пилер! Пилер осмеливается задавать вопросы офицеру гвардии, как, например, Хогбену?

Чевиот положил на тарелку нож и вилку, которые крутил в руках. Он промолчал; он понимал, в каком затруднении находится юноша, лет на шестнадцать или семнадцать моложе его, который пытается помочь ему. Он продолжал есть.

— И вы! — сказал Фредди, возя по столу зубочисткой. — Вы! Пилер! До сих пор! Но, по крайней мере (я надеюсь, старина!), еще не слишком поздно?

— Не слишком поздно?

— Я слышал, что вы вроде окончательно не присоединились к ним, верно? Вроде стукнули кулаком по столу или что-то такое?

— Нет.

На бледном с красным носиком лице Фредди появилось нечто вроде оживления, и он взъерошил свои бакенбарды. Положив зубочистку, он тихо обратился к Чевиоту.