Пылай, огонь

Чевиот по-прежнему стоял неподвижно, изучая результат последнего выстрела. Казалось, смотреть было не на что. Железная стена вся была в пятнах пороховой гари, кое-где покоробленная и неровная, испятнанная клочками белой бумаги.

Джой-младший, поерзав на месте, приподнялся на носки. Это был крепко сколоченный юноша с песочного цвета волосами, высокими скулами и серьезными глазами. Лицо его было в черных пятнах пороха, как у гоблина. На нем был темный сюртук, коричневый передник и бриджи темно-красного цвета с темными гамашами. Он еще не в полной мере обрел вежливые манеры своего отца, но уже усвоил предельную откровенность его речи, ибо он был воспреемником славы оружейника, знаменитого с 1793 года.

«Вот, — подумал Джой. — Вот так!»

Ему хотелось, чтобы джентльмен с широкими плечами и светло-серыми глазами хотя бы улыбнулся, или засмеялся, или же отпустил шутку, как все прочие.

Этот мистер Чевиот, кроме белоснежной нижней рубашки, был одет во все черное, даже передник он предпочел черный.

«В чем дело? — продолжал думать Джой. — Вроде непохоже, что он готовится к дуэли, так? Он сказал, что у них будет всего лишь соревнование. Кроме того, может быть, они уже дрались на дуэли рано утром».

— Прошу прощения, сэр! — громко сказал он.

— Я знаю, — повторил Чевиот. Повернув голову, он улыбнулся. — Но у меня ничего не получается, Джой. Во всяком случае, если я хочу попасть в цель.

— Сэр?

— Какую вы предлагаете мне занять стойку? Боком к мишени,' так? Правая нога выставлена вперед, левая отставлена в сторону?

При каждом движении Чевиота Джой серьезно кивал.

— И далее, — продолжал показывать Чевиот, — опустив правую руку вниз, я вскидываю ее вот так и навожу на цель, держа ее прямо и неподвижно. Вот таким образом, не так ли?

— Сэр, это единственный образ действий! Ручаюсь вам, — с воодушевлением воскликнул Джой, — ручаюсь вам, что даже мой па не смог бы предложить вам ничего иного!

— И тем не менее... Вы убедитесь в этом. Вы больше думаете о форме, а не о результате, не так ли?

— Сэр?

— Многие прекрасные стрелки из пистолетов (я не говорю, что все, но многие) ведут себя так, как вы и говорите. Но в таком положении трудно брать цель на мушку. Это словно... словно вы вытягиваете руку, тыкая указательным пальцем. А на самом деле все должно происходить очень быстро. Это (какое бы мне подобрать слово?) — дар, сноровка, что-то вроде фокуса. Он или есть или нет. — Чевиот помолчал. — Могу ли я тут где-нибудь помыться?

Джой-младший испытал удовольствие от того, что наконец до его слуха донеслись слова, которые он мог понять.

— Вот тут, сэр. Откройте воду.

К стенке слева, за перильцами и рядом с дверью, ведущей в магазин, был прикреплен коричневый каменный рукомойник с краном над ним и короткой металлической ручкой насоса рядом. Маленькое зеркальце наверху было отполировано, а тонкое полотенце рядом — безукоризненно чистое.

Чевиот вымыл лицо и руки желтым мылом, время от времени подкачивая воду.

Меховая шляпа плотно села ему на голову, так как опухоль уже стала опадать. Но подсыхающие ссадины на теле еще здорово давали о себе знать, когда он наклонялся над раковиной.

Хуже всего, о чем он с горечью думал, было то, что эта дуэль где-то, как-то, когда-то состоится, но он ничего не знал об этом, и она была совершенно не нужна ему.

Он принял вызов Хогбена, только чтобы раззадорить его. И заставить принять участие в стрельбе на пари. Если ему удастся отстреляться лучше, чем Хогбену и Уэнтворту, они расскажут ему все, что знают о Маргарет Ренфру. Но теперь ему уже ничего больше не надо было знать о погибшей женщине, дело завершено. Теперь имела значение сама дуэль.

Если после прошедшей ночи он потеряет Флору...

После прошедшей ночи, после утра, после этих нескольких часов...

Если в результате этой дурацкой дуэли, когда пуля пробьет ему голову, он потеряет Флору...

Может быть, ему всего лишь снится кошмарный сон?

До него донеслось ровное тиканье часов с большим белым циферблатом на стене. Было пять минут десятого.

Повесив полотенце на гвоздь, он усилием воли заставил себя не думать о Флоре и вернулся к железной загородке, рядом с которой тянулась длинная полка с оружием.

— Джой! Будьте любезны, Джой!

Джой-младший, который к тому времени прочистил, отполировал и положил на место последний пистолет, поспешил на его зов. Чевиот поднял с пола папку зеленой кожи с ручкой, которую взял с собой из Олбани.

В сущности, обычно в ней лежали письменные принадлежности, но он избавился от всего ее содержимого ради этого предмета, который он собирался показать. Положив папку на полку, он расстегнул ее и вынул оттуда маленький пистолет с золотой пластинкой, врезанной в рукоятку.

— Джой, вам доводилось раньше видеть его?

— Да, это же изделие Мантона. — Джой с удовольствием уставился на оружие. — Видите, вот наша марка. Его сделали еще до моего рождения, а теперь я делаю совсем новые. «А, Д.»Ручаюсь, что сделано на заказ.

— Да. Для человека, ныне покойного. Если у вас есть подходящие пули, не можете ли вы зарядить его?

— Первым делом его надо почистить. Вы только загляните в ствол!