Пылай, огонь

Каким образом мистеру Хенли удалось так много узнать о внутреннем распорядке дома леди Корк?! Я заметил, что когда он оказался в нем, то держал себя с почтительностью слуги. Он старался быть как можно незаметнее. Леди Корк не знала его. И мисс Ренфру не подавала виду, что знает его. Но вот что необходимо припомнить... Когда мы с Флорой оказались в доме леди Корк, нас встретила спускавшаяся с лестницы мисс Ренфру. Она была в странном, взвинченном состоянии, в котором было очень трудно разобраться. Но не подлежало сомнению, что оно было достаточно вызывающим — и в то же время стыдливым.

Стоя на лестнице, она с подчеркнутым юмором произнесла несколько выразительных слов. Она адресовала их группе молодых людей, которые, миновав ее, поднялись наверх.

«Какие же они щенки, — сказала мисс Ренфру. — И как они не умеют наслаждаться жизнью! Я предпочитаю мужчину постарше, с опытом!»

Она не смотрела на меня. Нет. Ее глаза, в которых было какое-то странное загадочное выражение, были устремлены куда-то мне за спину. Прошу прощения, леди Дрейтон, но я вынужден просить вас вступить в разговор. Кто стоял за мною на лестнице, сопровождая нас?

Сначала Флора, у которой пересохло во рту и не повиновались губы, не могла вымолвить ни слова. Но она тоже отлично помнила эту сценку на лестнице.

— Это... это был мистер Хенли, — промолвила она. — Но я не обратила на него внимания.

Чевиот снова повернулся.

— Мы все не обращали на него внимания, — сказал он. — Но вы только присмотритесь к нему! Он приятен на вид, этого никто не может отрицать. Ему свойственно чисто мужское обаяние. Своими трудами он поднялся из положения, которое вы можете счесть довольно низким до поста старшего клерка комиссариата полиции.

Я не могу доказать и не берусь утверждать, когда и как он впервые познакомился с Маргарет Ренфру. Не стоит удивляться тому, что одинокая и симпатичная женщина, чья страстная натура в силу каких-то странных причин не знала ни привязанности, ни любви, стала жертвой опытного мужчины, который отлично овладел наукой обольщения.

Более того! Стоит ли удивляться тому, что и она ему вскружила голову?

Он прилагал все усилия, чтобы предстать перед ней во всем блеске. И эта женщина, которой он внушил безрассудную страсть, в конце концов стала красть для него деньги. Она пошла даже на то, чтобы украсть для него драгоценности леди Корк. С какой целью? Чтобы он мог набить себе карманы, чтобы он мог швырять соверены на игорный стол у Вулкана, чтобы он в своих собственных глазах был «истинным джентльменом», которым тщился быть.

Тем не менее он столкнулся с препятствием, которое никак не принимал во внимание.

Он не принимал во внимание душу мисс Ренфру, в которой жило глубокое презрение ко всем окружавшим ее. Нанесите мельчайшую обиду ее снобизму — и вы для нее не существуете. Припомните, как она держала себя, — вы все, знавшие ее! Страстность всего ее облика, неприкрытая тяга к комплиментам и лести — это полностью захватывало и поглощало ее. Но в это время... В то время она стала испытывать стыд оттого, что ограбила леди Корк. Но это была часть того, что творилось в ее душе. Главным образом она испытывала ужас, что обрела любовника из того круга, которым она никак не может гордиться. В ее глазах он был довольно грубым человеком. Человеком, который не умеет правильно изъясняться, с плохими манерами, с ковыляющей походкой — короче, мужчиной, не обладавшим заметными для нее достоинствами. Вот чего она стыдилась. Вот почему она была готова предать его, что он отлично видел и понимал. И поэтому, чтобы спасти свое с таким трудом завоеванное положение, он убил ее, прежде чем она открыла рот.

Чевиот помолчал.

Мистер Алан Хенли, привалившийся к столу с лампой под зеленым абажуром, издал какой-то сдавленный звук. Он не промолвил ни слова. Но он вскинул правую руку с пером в ней, и бумаги разлетелись по столу.

— Стоп! — сказал Мистер Мейн.

Словно приходя в себя от забытья, мистер Мейн потер лоб и сжал в ладонях круглое лицо.

— Вы говорили с большой силой убедительности, мистер Чевиот, — сказал он. — Но этот человек, — кивнул он на мистера Хенли,—преданно служил делу, отдавая ему все свои способности...

— Согласен! — сказал полковник Роуэн.

— И свидетельствующие против него доказательства должны быть представлены во всей полноте, — стукнул рукой по столу мистер Мейн. — Духовое ружье, которое вы представили нам — пока единственное доказательство, которое может быть предложено вниманию суда. Всегда можно доказать, что пуля, на которой нет следов нагара, была выпущена из духового ружья, но...

Мистер Даниэл Сларк, который рассеянно покусывал поля шляпы, позволил себе поднять глаза.

— Сэр, — обратился он к мистеру Мейну, — могу подтвердить вам, что она действительно была выпущена из духового ружья. Как хирург, я имею некоторый опыт в распознавании пуль.

— Но вы не сказали это мистеру Чевиоту?

— Я достаточно сдержан, сэр. Мне не задавали такого вопроса.