Пылающая черная лилия (СИ)

Зайдя в главный зал, она увидела Гарри и Рона играющих в шахматы. Она хотела к ним подойти, но что-то ее отталкивало это сделать, поэтому она уселась за стол слизеринцев. С девушкой никто не общался, кроме Седрика, ведь многие боялись ее, всем она казалась чересчур умной, навязчивой, странной, будто не с Земли вовсе. Т/и до сих пор вспоминает, как шляпа не могла выбрать, куда ее определить. Она говорила одно, но уже через секунду другое. В итоге выбор пал на слизерин, что никого не обрадовало, даже самих слизеринцев. Пытаясь завести с кем-нибудь разговор, ее сокурсники и другие ученики сразу же скрывались и уходили в другую сторону при виде т/и. Поэтому она стала отстраняться, стала холодной и часто убегала подальше от школы, чтобы не с кем не пересекаться. Она любила кидать камни в озеро и убегать от ветвей Ивы. Она была частым гостем у Хагрида. Он слушал ее истории, которые она придумывала у себя в голове, и удивлялся ее воображению. Они часто пили чай и обсуждали драконов, это было их страстью. Но потом, девушке запретили ходить к нему. Она была послушна, поэтому перестала проводить с ним время. Т/и часто замечала, как стоит ей с кем-то сблизиться, Альбус сразу запрещал общаться с этим человеком или существом, он запретил ей общаться даже с местными призраками. Была бы его воля, он бы запретил общаться и с ним же. Уже к 14 годам, она поняла, что дружба с кем-то до добра ее не доведет, поэтому перестала сближаться с людьми и им подобными.

Но сейчас, самый большой страх т/и в том, что ей запретят видеть, разговаривать, посещать уроки Северуса. Она боится, что о них узнают, что сделают все, чтобы они больше никогда не встретились. Во всем Хогвартсе, она доверяла только ему. Уже в течении 4-ех месяцев никто не знает о их отношениях, но все может измениться, ведь все тайное становится явным, ведь так?

Встав со своего места, она ушла в свою комнату. Оглядев свою койку, она увидела две маленькие вмятины на стене, оставшиеся после ее наполненных болью ударов. На белье и на матрасе остались следы крови, которые видимо не отстирались. Ей было дурно смотреть на все это, ей не хотелось вспоминать ту боль, что она пережила. Хотя ее до сих пор волнует вопрос: “почему же я так убивалась…?”.

В комнату кто-то зашел, обернувшись т/и увидела Северуса, он был немного расстроен. Он присел на ее кровать, прямо около нее.

— Неприятно вспоминать? Прости, не хотел доводить тебя до этого… — он притянул девушку к себе и поцеловал в лоб, — Я думаю, в дальнейшем, все будет хорошо.

Девушка, обнимая Снейпа, вспомнила о находке в его каморке. Отстранившись от любимого, она начала рыскать в карманах, и наконец, достав склянку, она начала водить ей перед носом Снейпа

— Что это? Любовный отвар?

— Да, но не волнуйся, я его не давал тебе. Ему уже больше 16 лет.

— Зачем он был тебе нужен?

— Была одна проблема, которую я не знал, как решить… — профессор помялся, — Безответная любовь.

— Ох, это ужасно.

— Сейчас все в прошлом. Я люблю тебя, и мне никто не нужен.

Он опять схватил девушку за талию, а затем повалил т/и на ее кровать. Всего за несколько секунд его голова была над головой девушки. Он жадно впился ей в губы, покусывая их. Она отвечала на поцелуй также страстно. Девушка машинально начала стягивать с профессора его одежду, но вдруг профессор схватил ее за руку, останавливая ее и прекратив целовать.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Да, очень хочу.

После, долго не медля, он сам включился в процесс. На пол полетели мантии и другое одеяние. Оставшись в нижнем белье, они чувствовали тепло их тел, они так и хотели слиться воедино. Профессор начал аккуратно стягивать трусики девушки, что засмущало ее. Северуса спустил свои боксеры до колен и медленно раздвинул ноги бедной овечки, которая, от смущения и страх, вжалась в кровать. Т/и начала покусывать ногти, смущаясь еще больше. Она ждала когда это произойдёт, мечтала и грейзила об этом в течении большого количества времени, но не думала, что все произойдёт именно так, тут, в ее комнате, где она упивалась слезами, где терпела боль разачарования. Из раздумий о прошлом, ее вывел голос профессора.

— Сейчас может быть больно, потерпи немного.