«Пылающая Эмбер» (ЛП)

— Теперь понимаешь? Я научилась бороться там, где могу, и выбирать наилучшее из того дерьма, что мне предоставлено. Я просто пытаюсь остаться в живых, а как я это делаю — уже не столь важно для меня.

Мои глаза щиплет от скопившейся в них влаги. Прежде, чем я успеваю расплакаться прямо на глазах у Мава, я поворачиваюсь к Тазу. Протянув к нему руки, я умоляю:

— Пожалуйста, сними их.

Против моей воли, одна слеза, а следом за ней другая, скатываются по моему лицу вниз.

Таз справляется довольно быстро, через секунду мои руки свободны, я ныряю под канаты и бегу со всех ног через гараж.

Мав кричит мне вслед.

Я почти достигаю двери, когда вокруг меня оборачиваются стальные руки и вынуждают меня остановиться. Одна рука обхватывает мой живот. Другая рука обхватывает мою грудь, и меня поглощает насыщенный аромат Мава. Крепко прижимая меня к своей груди, он шепчет:

— Черт. Прости. Господи… Я должен был знать… Я должен был убедиться, что ты хотела большего.

Моя грудь вздымается и опадает, а слезы продолжают катиться и падать. И вдруг до меня доходит, почему он вел себя по-скотски без всякой на то причины. Он хотел знать, почему я здесь. Он хотел, чтобы я призналась, что не хочу быть клубной девкой. Что все это для меня — крайняя мера.

— Почему? Почему тебя волнует это сейчас? Все это время ты пытался избавиться от меня. Ты обращался со мной как с дерьмом. Словно я для тебя ничего не значу.

— Ты нечто особенное для меня. Ты была особенной с первой секунды, как я тебя увидел. Я просто изо всех сил пытался с этим бороться.

— Почему?

— Потому что последняя женщина, которую я любил, разорвала мой мир в клочья. Провела меня через ад.

— Я — не она.

— Я знаю, Куколка. Черт. Теперь я это знаю, — он понижает голос и говорит прямо мне на ухо. — Ты лучше, чем это место. Черт подери, я знаю, что ты слишком хороша для меня, но это не остановит меня от желания обладать тобой.

Моя грудная клетка расширяется и наполняется теплом.

— Я знаю, я довел тебя до такой степени, что ты хочешь уйти. Я понимаю, что не заслуживаю шанса, но я могу это исправить. Мне нужен шанс, чтобы это исправить.

Каждой косточкой моего тела я до боли хочу дать ему этот шанс. Но я так зла и так боюсь перемен в его настроении. Как я могу верить ему, когда он срывает свой гнев на мне при каждом удобном случае?

Я не могу.

Тишина затягивается до тех пор, пока я не задаю вопрос:

— Ты остановишь меня, если я захочу уйти?

Он вздыхает и опускает голову в изгиб моей шеи. Его руки затягиваются вокруг меня.

— Это твоя жизнь. Ты вольна поступать так, как захочешь. Я не остановлю тебя, если ты чувствуешь, что должна это сделать. Но я, черт подери, правда надеюсь, что ты останешься. Я лучше, чем кажусь. Клянусь гребаным Господом Богом. Позволь мне доказать это.

Змея кольцами обвивается вокруг моего сердца. Та самая змея, которая была там с того момента, как я встретила Мава. Я поднимаю руку и на несколько секунд накрываю его руку, которую он обернул вокруг моего живота. Я впитываю ощущения его близости. В этом что-то есть. Такое чувство, что именно в его руках я и должна находится. Я не могу объяснить, почему так. Без разрешения он выжег на моем сердце свое имя. Разжег внутри меня огонь, и я понятия не имею будет ли он когда-нибудь потушен. Но одно я знаю точно: неважно, куда я отсюда уйду, каждый момент, который мы разделили, останется со мной навсегда.

Хорошее и плохое.

Я высвобождаюсь из его рук, и он неохотно меня отпускает. Я не даю ему ответ, да он его и не требует. Может быть, потому что знает, каким будет ответ, если я озвучу ему свое решение прямо сейчас.

Глава 21

Цена свободы зависит от многих факторов.

ЭМБЕР

На том ринге я сражалась больше, чем Люци. Внутри меня уже давно копились и множились разочарования в людях и решениях, которые привели меня к этой точке. Рано или поздно они бы вырвались наружу.

Мне двадцать два года, а я ни разу не прожила день так, как хотела бы его прожить. По крайней мере, если судить по тому, что я помню. Моя жизнь была чередой препятствий. Многие люди и вещи нуждались в моем внимании. На протяжении долгих лет я ставила потребности других людей превыше своих собственных.

Поначалу, это помогало моей маме оплачивать счета. Когда она бросила нас, мне пришлось работать день и ночь, чтобы не лишиться крыши над головой, не говоря уже о еде в шкафах.

Сандаун, предоставленная самой себе, забеременела в пятнадцать лет. Она не могла удержаться на работе и не знала, как ухаживать за ребенком, — или не хотела знать — поэтому вот уже почти четыре года я обеспечивала и заботилась об Уилл.

Я заменила ей мать.

Моя сестра то появлялась, то исчезала из нашей жизни. Частично это была моя вина, я должна была сразу ее вразумить. Но как я могла? Наша мать продавала свою самую красивую дочь за деньги. У моей сестры была оправданная причина бояться и время от времени сбегать. Она ненавидела оставаться в доме, там, где подвергалась насилию, но переезд был роскошью, которую мы не могли себе позволить.