Пылающая сталь (СИ)

Надо исправляться. Выпросили у саперов немного взрывчатки и подорвали в нескольких местах мерзлую землю. Вот и получились огневые точки. Дело пошло веселее.

А потом случился маленький праздник. К позициям полка подошел 29-й гвардейский истребительно-противотанковый дивизион, с двумя «сорокопятками». Артиллеристов в дивизионе было маловато — осталось только по двое человек на пушку — но не может же все быть хорошо? Вот они, «сорокопятки», основа противотанковой обороны Красной Армии:

Одну сорокопятку командир полка отдал лейтенанту на переезд. Не от большой щедрости. Просто все знали — воевать гранатами и противотанковыми ружьями с танками, конечно можно. Но получается очень плохо. С танками надо воевать артиллерией. Если нет артиллерии — подавят гусеницами «усиленный взвод 8 роты», и весь сказ. И надо сказать, что усиленный взвод отнесся к подарку бережно — до глубокой ночи копали они укрытия для орудия. И основное, и запасное.

Выставив часовых, как только стемнело, и работы над укреплениями пришлось остановить, гвардейцы 78-го полка провалились в сон. Некоторых приходилось буквально относить в хаты, так устали люди, что засыпали прямо на месте, и не просыпались от окриков. В ночь с 1 на 2 марта, впервые за два дня, они смогли поспать больше пяти часов, и отдохнуть.

А вот Ватутин наверняка не спал. Обдумывал свои приказы, строил планы, взвешивал свои решения. К этому времени он уже был уверен в направлении главного удара немцев, и то, какими именно силами они ударят.

Видел он и силы которыми располагал. Но их еще надо было собрать, сосредоточить в нужном месте. Насытить снарядами артиллерийские батареи, запастись бензином для танков. При максимальном напряжении сил и полной загрузке дорог и вокзалов, выходило у Ватутина, что контрудар он не сможет нанести раньше, чем через четыре дня.

Он не мог приказать гвардейцам 25-й дивизии держаться против танковых дивизий четыре дня. Знать и понимать возможности подчиненных войск— то, чему учатся командиры в первую очередь.

Поэтому генерал попросил у 25-й гвардейской только то время, которая она сможет дать.

Глава 2

Рубеж

Из оперативных сводок 3-й танковой армии:

«Погода 28 февраля — 3 марта 1943 г. в зоне боевых действий была от –2? до +3?, облачность, туманы, мелкие дожди. В некоторые дни видимость составляла 500–1000 метров. Дороги на отдельных участках были труднопроходимы для автотранспорта.»

Советские солдаты в районе Харькова, март 1943-го.

Гвардии лейтенант Петр Николаевич, командир усиленного взвода 8-й роты, хоть и имел весьма ограниченные силы, но все же постарался добавить рубежу обороны хоть немного глубины.

Солдаты его усиленного взвода заняли позиции на небольшой возвышенности, вдоль железнодорожной насыпи. Позади, в 50–70 метрах, была лощина, по которой предполагалось отступить по исчерпании возможностей к обороне. Впереди большое поле, практически без укрытий, с проходящей по ней дорогой. Слева была разбомбленая станция, Беспаловка. Вернее, оставшиеся от неё невысокие обгоревшие руины нескольких зданий. Справа село, в котором заняли оборону основные силы 78 гвардейского полка.

Местность с железнодорожной насыпи хорошо просматривалась. Отдельного внимания и заботы требовала «сорокопятка». Для пушки постарались больше чем для людей. И окоп для стрельбы, и укрытие, и запасную позицию.

Первое отделение слегка вынесено вперед. Остальные два отделения были расположены уступом назад, складываясь в неровный треугольник на плане. Сердцем позиции была будка железнодорожного смотрителя. А вернее, неглубокая, но хорошо укреплённая землянка рядом с ней, в которой и поставил свой командный пункт Петр Николаевич. Впрочем, в ночь на 2-е марта, КП стало и общим домом — там спало третье отделение и оба «пушкаря».

Вокруг основных позиций взвода, ветвились ложные. Гордые, на показ, брустверы с черными от копоти палками, изображающими стволы противотанковых ружей, были устроены и на льду небольшого пруда, неподалеку.

Главное было сделано. Минные заграждения прикрыты огнем, сектора обстрела расчерчены. Но конечно, всегда есть, что сделать еще. Но увы, больше усиленный взвод 8-й роты сделать ничего не успел.

Утром 2 марта 1943 над позициями, уродливым черным вороном, повисла «рама». Немецкий самолет разведчик. Оставалось надеяться, что предпринятые меры маскировки оказались достаточны, и он накличет смерть на ложные позиции, расположенные в стороне от основных.