Пылающая звезда

В последнее время у Гекче с Мустафой, похоже, отношения сильно испортились. Гекче даже не вспоминала о нем в моем присутствии. Я не знала, что между ними произошло, а Мустафа никогда об этом не говорил.

Когда я пришла в конференц-зал и села на свободные места вместе с Гекче, Кан что-то играл на гитаре, а Эмре аккомпанировал ему на клавишах по нотам, которые тот ему показывал. Так как я не понимала, зачем здесь Эмре, я прямо спросила Гекче:

– Почему Эмре здесь?

– Они с Каном занимаются вместе в школьном музыкальном кружке. Они хорошо ладят. Хотя, знаешь, Эмре со всеми хорошо ладит.

Пока Гекче, с одной стороны, объясняла мне, с другой стороны, она со смехом наблюдала за тем, как Огуз общается с Каном. Огуз тоже находился в конференц-зале и каждый раз, когда Кан собирался начать играть, бил его по слабому месту. Кан немного заикался, и Огуз, зная это, с удовольствием издевался над ним. Даже если мальчик хотел попасть в ноты, он не мог. Как раз в тот момент, когда Кан собирался в очередной раз начать песню, Огуз снова начал действовать ему на нервы и ткнул пальцем в живот, отчего мальчик согнулся и съежился на своем месте.

– Брат, ты что, придурок? Хватит, мужик! Я разобью эту гитару о твою голову.

– Не шути над моим Каном, Огуз, – присоединилась к ним Гекче, и я поняла, что она действительно наслаждается этой ситуацией.

Пока они с Каном улыбались друг другу, она послала ему воздушный поцелуй, а Кан сделал вид, что поймал его в воздухе и прижал к сердцу. Пока они флиртовали друг с другом, мое внимание снова привлекла ситуация, которую я заметила недавно. Гекче и Кан были очень близки. Их отношения казались теплее, чем раньше.

После того походного дня их отношения больше не ухудшались, но отношение Гекче к Кану было уже не таким, как раньше. Как будто между ними рухнула огромная стена, и Гекче открыла для него дверь своего сердца.

– У вас с Каном все очень хорошо, – прошептала я, и она усмехнулась, не сводя с него глаз.

– Как и должно быть.

– Что это значит?

Она немного выпрямилась в своем кресле, потянула спину и повернулась ко мне:

– Я очень люблю Кана, Ниса, и мне нравится, что он заставляет меня чувствовать себя особенной. Что-то изменилось во мне после той походной ночи. Я не хочу оставлять его чувства безответными, когда он так заботится обо мне.

По крайней мере, та ночь в лагере помогла сбыться чьим-то надеждам…

– Правда?

– Правда.

Я сжала ее щеки, и ее улыбка расширилась, а затем лицо снова стало серьезным. Думаю, она хотела сказать мне что-то еще.

– Но я хочу, чтобы ты знала о Мустафе. Сначала я действительно думала, что мы можем быть с ним. На самом деле, я хотела этого больше, чем думала, но потом я поняла, что мы с Мустафой похожи, Ниса. Знаешь, противоположности притягиваются, но одни и те же полюса настойчиво отталкиваются друг от друга. Мы толкаем друг друга. Мы не подходим друг другу. Вот почему «нас» не может быть.

Мне хотелось снять шляпу перед зрелостью Гекче. Я так завидовала ее отношению и мыслям, что хотела бы найти в себе силы справиться со многими вещами так же, как она. Когда-то она любила Эмре и однажды обожглась. Теперь, чтобы не повторить ошибку, она отказалась от Мустафы и увидела того, кто любит ее по-настоящему. Я не могла пойти против нее, не могла сказать ей, чтобы она бежала за Мустафой, потому что очень хотела, чтобы она была счастлива. Что-то внутри меня говорило, что Кан сможет сделать ее по-настоящему счастливой.

– Я бы хотела быть такой, как ты, – прошептала я, а она похлопала меня по руке и глазами указала за спину: – Не знаю, сделает ли это тебя счастливой, но он следит за тобой с тех пор, как ты приехала.

Когда я повернула голову, чтобы посмотреть, о ком она говорит, я увидела карамельного цвета глаза, по которым я так тосковала. Разве он не вышел из сада пятнадцать минут назад? Как он мог оказаться здесь?

Более того, после того как Гекче сообщила мне об этом, я поняла, что мы в конференц-зале не одни: Бахар и Демир тоже здесь. Они сидели бок о бок, но оба были очень молчаливы. Бахар наблюдала за Эмре с улыбкой на лице. А Демир… Он смотрел на меня своим тусклым взглядом.

– Может, он все еще думает о тебе. Может, ты не о том думаешь?

Я не хотела обманываться словами Гекче, потому что знала: стоит мне хоть на мгновение поверить в это, и я снова окажусь рядом с ним. Я также не понимала, почему он сейчас здесь, если все это время держался от меня подальше. Если он здесь, то где же Сенем?

Благодаря вибрирующему в руке телефону я вынырнула из своих мыслей и, не отвечая Гекче, прочитала входящее сообщение: Мустафа сообщал, что он приехал. Поднявшись со своего места, я еще раз прокрутила в голове мысль о том, что мне лучше уехать отсюда.

– Мустафа здесь. Я побежала. – Когда я оставила на ее щеке маленький поцелуй, Гекче понимающе кивнула головой и не стала ко мне приставать. Вот почему я так любила Гекче и держала ее в своем сердце отдельно от других, она хотя бы понимала меня или очень пыталась это сделать.

Когда я окликнула ребят, Эмре и Кан помахали мне рукой, а Огуз оставил Кана и подошел ко мне.