Пылающие небеса

Принц сел. Зачирикала его канарейка, запертая в инкрустированной драгоценными камнями клетке. Он слез с кровати и просунул пальцы сквозь прутья птичьей тюрьмы. Затем вышел на балкон, бросив взгляд на огромные позолоченные часы в углу спальни: четырнадцать минут третьего – точное время, упомянутое в видении матери. Вот почему, погружаясь в свои короткие полусны-полувидения, принц всегда просил разбудить его именно в этом часу.

В реальном мире его дом, построенный на высоком отроге Лабиринтных гор, был самым известным замком во всех магических государствах, гораздо более величественным и прекрасным, чем любой дворец, в котором могла обитать Спящая красавица. С балкона открывался великолепный вид на водопады, тонкими ленточками вьющиеся вниз на сотни верст, и голубые предгорья, усыпанные точками сотен озер, которые наполнялись талым снегом. А вдалеке виднелись плодородные долины, кормящие хлебом все его королевство.

Однако принц едва взглянул по сторонам. Балкон заставил его напрячься, поскольку именно здесь – по крайней мере, согласно видению – принцу суждено встретиться со своей судьбой. Начало конца для предсказанной ему роли наставника, камня, положенного для перехода через реку – того, кто не выживет в конце поисков.

За его спиной, шаркая ногами и шурша шелковыми верхними одеждами, собрались слуги.

– Не хотите ли немного освежиться, сир? – масляным голосом спросил Гилтбрейс, главный служитель.

– Нет. Подготовьте все к моему отъезду.

– Мы полагали, ваше высочество покинет нас завтра утром.

– Я передумал. – Половина слуг получала жалование у Атлантиды, так что при любой возможности принц причинял им неудобства, постоянно меняя свои планы. Необходимо, чтобы они поверили, будто он просто капризный ребенок, которого не интересует ничего, кроме собственной персоны. – Оставьте меня.

Слуги ретировались ко входу на балкон, но продолжали за ним следить. За пределами личной спальни и ванной принц почти всегда был под наблюдением.

Он окинул взглядом горизонт, ожидая – и страшась – этого еще не произошедшего события, которое уже определило весь его жизненный путь.

* * *

Иоланта выбрала вершину Закатного утеса – скалы, находящейся в нескольких верстах к востоку от Малых Забот-на-Тяготе.

Они с учителем Хейвудом жили в деревне уже восемь месяцев, почти целый учебный год, но у Иолы все еще перехватывало дыхание от гористой местности Южного приграничья: глубоких теснин, отвесных склонов и стремительных горных рек. На многие версты вокруг деревня была единственным оплотом цивилизации, противостоящим необузданному размаху дикой природы.

На вершине Закатного утеса, в самой высокой точке окрестностей, жители деревни водрузили флагшток, на котором развевалось знамя Державы. Сапфировый стяг плескался на ветру, серебряный феникс в центре блестел под лучами солнца.

Опустившись на колени, Иоланта почувствовала что-то холодное и твердое. В траве, окружавшей основание флагштока, обнаружилась вкопанная в землю бронзовая табличка. Надпись на ней гласила: «DUM SPIRO, SPERO».

– Пока дышу – надеюсь, – пробормотала Иоланта.

Потом обратила внимание на высеченную на табличке дату: «3 апреля 1021 г.». День, когда казнили баронессу Соррен и отправили в изгнание барона Уинтервейла. Именно эти события ознаменовали конец Январского восстания – первого и единственного случая, когда подданные Державы с оружием в руках поднялись на борьбу против господства Атлантиды, которая де факто управляла их страной.

Развевающийся стяг сам по себе не казался чем-то выдающимся – по крайней мере, этого Атлантида еще не запретила. Но табличка, упоминающая о восстании, являлась актом открытого неповиновения здесь, в малоизвестном уголке Державы.

Когда началось восстание, Иоланте было шесть лет. Учитель Хейвуд забрал ее и присоединился к жителям, массово покидающим столицу Державы, Деламер. Несколько недель они жили во временном лагере беженцев на дальней стороне Змеистых холмов. Взрослые взволнованно шептались. Дети играли с какой-то почти безумной энергией.

Возвращение к нормальному образу жизни произошло как-то внезапно и странно. Никто не рассказывал о ремонте в Консерватории, понадобившемся, чтобы заменить поврежденные крыши и опрокинутые статуи. Никто не рассказывал ни о чем из того, что произошло.

В тот единственный раз, когда Иоланта столкнулась с девочкой, с которой познакомилась в лагере беженцев, они неловко помахали друг другу и смущенно отвернулись, будто в этом фарсе было нечто постыдное.

За годы, прошедшие с тех пор, Атлантида лишь усилила мертвую хватку вокруг Державы, оборвав все ее контакты с внешним миром и расширив свое влияние в королевстве через широкую сеть открытых коллаборационистов и тайных шпионов.