Пылающие сердца

– И ты конечно же была шокирована, узнав о том, что они собираются ограбить саксонскую церковь.

Неприкрытый сарказм, прозвучавший в его голосе, привел ее в бешенство.

– Ты христианин, и для тебя ограбить церковь - это святотатство. Но не рассчитываешь же ты, что люди, исповедующие другую веру, с таким же благоговением отнесутся к твоим святыням? Никто из этих людей прежде никогда не участвовал в набегах, но их отцы участвовали, и они были воспитаны на историях о тех сказочных богатствах, которые ждут их в чужих краях. Они знали, что датчане давно покушаются на ваши земли, что они рассчитывают рано или поздно захватить весь этот остров. Они чувствовали, что для них это единственный шанс на легкую добычу, прежде чем датчане все приберут к рукам.

– Если это то, что сказал тебе твой брат, должен ли я предполагать, что в твоих глазах это оправдывает его? Стащи у христиан все, что можно, прежде чем это успеют сделать датчане. Все равно в конечном счете христиане все потеряют, так не все ли равно, кто ограбит и убьет их?

Горечь, с которой он говорил это, задела ее, потому что она сама почувствовала то же самое, когда впервые узнала о готовящемся набеге.

– Мой брат ничего не хотел мне говорить об их планах, потому что…, ну, это не важно. Все то, что я говорила сейчас, рассказал мне Торольф, когда мы сидели скованные во дворе. Я не защищаю их. Просто я могу понять, что ими двигало.

– Но они не учли одну незначительную деталь, - холодно заметил Ройс. - Мы, саксы, не собираемся уступать то, что принадлежит нам, ни датчанам, ни кому-либо еще.

– Да, и половина команды своей смертью заплатила за свое заблуждение, - так же холодно ответила Кристен.

– Твой брат погиб по своей собственной вине, Кристен.

– Ты думаешь, мне от этого легче? - воскликнула она.

– Нет, думаю, что нет.

Они оба замолчали, Кристен - потому, что с трудом пыталась взять себя в руки и не дать Ройсу увидеть всю глубину своего горя, с новой силой охватившего ее при этих воспоминаниях. Ей хотелось бы, чтобы он утешил ее, и это удивило ее, так как она знала, что он никогда не станет утешать ее из-за того, что она оплакивала гибель человека, которого он должен был ненавидеть.

Она подвинулась к краю кровати и села. Его рука тут же схватила ее за запястье.

– Что ты собираешься делать? - спросил он не то чтобы резко, но в то же время в его голосе прозвучало нечто большее, чем простое любопытство.

Она посмотрела сначала на пальцы, сжимавшие ее запястье, потом ему в лицо.

– Вернуться в свою комнату.

– Почему?

– Мне надоело отвечать на вопросы, милорд. - Она вздохнула. - Я устала.

– Тогда ложись спать.

– Ты хочешь, чтобы я осталась здесь, с тобой? Он не сказал ни слова, лишь притянул ее к себе и уложил на постель, и это было достаточным ответом. Но Кристен не ожидала такого.

Она повернула к нему голову, когда он положил руку ей на талию, чтобы еще крепче прижать к себе.

– У тебя вся стена увешана оружием. Ты не боишься, что я убью тебя, когда ты заснешь?

– А ты сделаешь это?

– Нет, но я могу убежать, - ответила она. - Ты даже не запер дверь.

– Если бы ты задумала бежать, то не стала бы говорить мне об этом, - засмеялся Ройс. - Спи спокойно, Кристен. Я еще не совсем выжил из ума. Я поставил часового в зале.

– Ты с самого начала знал, что это произойдет! - возмущенно выдохнула она.

– Нет, но я пытался предусмотреть все возможности. А теперь, пожалуйста', успокойся, если ты так хочешь спать.

Она обиженно поджала губы, но ее досада быстро улетучилась. Он хотел, чтобы она провела с ним всю ночь! Он так долго занимался с ней любовью, что полностью насытил свою страсть, но тем не менее хотел, чтобы она осталась рядом с ним. И эта мысль привела ее в такое замечательное расположение духа, что она заснула с улыбкой на губах, в то время как рука Ройса так и продолжала покоиться на ее талии.

Глава 19

Кристен наблюдала за Рейсом, пока тот спал. Это была неслыханная роскошь - лежать вот так и ничего не делать, когда ей уже давно пора было вставать. Ида обычно будила ее гораздо раньше. Старуха, должно быть, уже возится на кухне. А Кристен вовсе не была настолько наивна, чтобы думать, что, раз она разделила ложе со своим господином, ей впредь не нужно будет работать.

Она вздохнула, потому что ей очень не хотелось покидать его, но ей нужно было забрать свою одежду из умывальной прежде, чем в зале появится еще кто-то, кроме домашних слуг. Она осторожно соскользнула с кровати и набросила на себя грубую серую накидку. Потом, подняв с пола зеленое бархатное платье, нежно прижалась к нему щекой. Еще раз вздохнув, Кристен аккуратно сложила платье и положила его на крышку сундука.

Она знала, что он не позволит ей носить ее собственную одежду. Да, они были близки этой ночью, и, скорее всего, такое будет случаться и в дальнейшем, но для него это значило вовсе не то же самое, что для нее. Для него она по-прежнему оставалась рабыней, а рабыне пышные наряды ни к чему.

– Кристен?