Пылающий берег

Там уже начали выносить из дома раненых; и как только первая машина остановилась у ступеней крыльца, шофер и санитар выскочили из кабины, чтобы помочь грузить носилки внутрь крытого кузова.

Сантэн оставила Нюажа в загоне за конюшней, а сама бегом вернулась к кухонной двери. Позади нее выпущенный из гаубицы снаряд пробил черепичную крышу длинного конюшенного строения, а заодно снес часть стены. Но конюшни были пусты, так что Сантэн бросилась в кухню.

— Где ты была? — резко спросила Анна. — Я так тревожилась…

Сантэн проскочила мимо нее и побежала в свою комнату. Она достала из гардероба дорожную сумку и принялась кидать в нее одежду.

Где-то наверху раздался оглушительный грохот, оштукатуренный потолок потрескался, и на Сантэн посыпались обломки и пыль. Девушка сунула в сумку фотографии в серебряных рамках, стоявшие на прикроватном столике, потом открыла комод и нашла свою шкатулку и дорожный несессер. Воздух в спальне наполнился сухой белой пылью.

Новый взрыв прогремел на террасе перед ее комнатой, и окно над кроватью лопнуло. Стекла полетели в стену, а один осколок угодил в лоб Сантэн, оставив на коже кровавую полосу. Она смахнула кровь и упала на колени, наполовину заползая под кровать, чтобы поднять не прибитую к полу доску.

В углублении под доской лежал кожаный кошель с запасом наличности. Сантэн взвесила его в руке — почти две сотни франков золотыми луидорами, — потом бросила его в сумку.

Волоча за собой сумку, она вернулась в кухню.

— Где папа? — крикнула она.

— Пошел наверх.

Анна набивала в мешок из-под зерна связки лука, окорок и буханки хлеба. Она кивнула в сторону пустого крюка на стене.

— Он взял с собой ружье и много коньяка.

— Схожу за ним, — выдохнула Сантэн. — Присмотри за моей сумкой.

Подхватив юбку, она бросилась вверх по лестнице.

На верхних этажах царила суматоха. Санитары старались вынести всех из главной гостиной и с парадной лестницы.

— Сантэн! — крикнул Бобби Кларк. — Вы готовы уехать?

Он держал носилки с одной стороны, и ему пришлось сильно повысить голос, чтобы девушка расслышала его сквозь крики санитаров и стоны раненых.

Сантэн пробивалась через этот поток, стекавший по лестнице, но Бобби схватил ее за рукав:

— Что вы делаете? Мы должны уходить!

— Мой отец… я должна найти отца!

Сантэн стряхнула его руку и поспешила дальше.

На самом верху было пусто, и Сантэн побежала по коридору, пронзительно крича:

— Папа! Папа! Где ты?

Она бежала по длинной галерее, а со стен на нее надменно смотрели портреты ее предков. В конце галереи девушка налегла всем весом на двустворчатую дверь, что вела в комнаты, принадлежавшие ее матери, в которых граф ничего не менял все эти годы.

Он обнаружился в гардеробной; сидел, обмякнув, в обитом гобеленовой тканью кресле с высокой спинкой перед портретом матери Сантэн. Когда Сантэн ворвалась в комнату, граф поднял голову.

— Папа, мы должны немедленно уходить!

Он словно и не узнал дочь. На полу у его ног лежали три закупоренные бутылки коньяка, а еще одну, наполовину пустую, он держал за горлышко. Граф поднес бутылку к губам и глотнул обжигающую жидкость, снова глядя на портрет супруги.

— Пожалуйста, папа, мы должны уходить!

Его единственный глаз даже не моргнул, когда еще один снаряд обрушился на особняк, разорвавшись где-то в восточном крыле.

Сантэн схватила графа за руку и попыталась поднять на ноги, но он был человеком крупным и тяжелым. Немного коньяка пролилось ему на рубашку.

— Папа, немцы прорвались! Прошу, пойдем со мной!

— Немцы! — внезапно взревел граф и оттолкнул Сантэн. — Я снова буду с ними драться!

Он схватил длинноствольную винтовку прошлого века, что лежала у него на коленях, и выстрелил в расписной потолок. Известковая пыль посыпалась на его волосы и усы, сразу состарив его.

— Пусть приходят! — рычал граф. — Я, Луи де Тири, говорю: пусть приходят! Я готов!

Он обезумел от спиртного и отчаяния, но Сантэн снова попробовала поднять его из кресла.

— Мы должны уходить!

— Ни за что! — гремел граф.

Он оттолкнул дочь, на этот раз куда грубее.

— Я ни за что не уйду! Это моя земля, мой дом… дом моей дорогой жены… — Он потянулся к портрету. — Я останусь здесь, с ней, я буду сражаться с ними за свою землю!

Сантэн схватила его протянутую руку и потянула, но граф резко отшвырнул дочь к стене и стал перезаряжать древнее оружие.

Сантэн прошептала:

— Надо позвать Анну на помощь…

Она подбежала к двери, когда следующий снаряд ударил по северной стороне особняка. За треском ломающихся кирпичей и бьющихся стекол последовала взрывная волна. Она сбила Сантэн с ног, и девушка упала на колени, а несколько портретов в тяжелых рамах сорвались со стены коридора.

Сантэн поднялась и побежала. Ядовитая вонь взрыва смешивалась с запахами дыма и огня. Лестница была уже почти пуста. Последнего раненого выносили из дома. Когда Сантэн выскочила во двор, две санитарные машины, наполненные до отказа, выезжали из ворот и поворачивали на подъездную дорогу.

— Анна! — закричала Сантэн.

Анна привязывала ее сумку и набитый мешок к крыше одной из санитарных машин, но спрыгнула и подбежала к Сантэн.