Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта

– …Затем, откидывается приёмник. На ствольной коробке вставляете ленту в направляющую, затем закрываете приемник, оттягиваете шнур до щелчка и всё – можно стрелять. Внизу есть зажимы ног, если нужно бить навесом. Также есть зажимы горизонтальной наводки, если их зажать, то гранатомет не будет вертеться, а будет стрелять в одном направлении, – инструктировал нас Тополь.

Вернувшись в квартиру, я нашёл старое кресло без одного подлокотника, оно лежало на балконе. К жару прибавилась ещё и боль в горле: «Только бы не ангина!»

Соорудив из кресла лежак, я снова провалился в сон.

Разбудил меня крик Малого во дворе.

– «Агээсники», «агээсники», к Уралу.

Спустившись вниз, я увидел недовольного Лёву и мрачного Короля, они загружали снаряжённые «улитки» в «Урал».

– Что случилось?

– Уезжаем, – тихо ответил Лёва. – На блокпост едем, на усиление, прошла информация, что там могут пойти танки.

– А мы зачем? Чем мы там им поможем, вот с этим!? – пнул я ногой «АГС».

– Не знаю, сказали нас и ещё пару парней с «РПГ-7».

– Король, у тебя ещё есть шанс отказаться, – хлопая его по плечу, сказал я.

Когда мы загрузились в «Урал», Король отправился в квартиру за водой. Пришедший водитель завёл «Урал», и, подойдя к борту, спросил у Тополя:

– Ну что, едем?

– Тополь, Короля нет, он за водой пошёл, – подсказал ему Лёва.

– Времени нет его ждать, Алексеич, закрывай борт, поехали!

Иногда за «Урал» садился Алексеич – спокойный и рассудительный пожилой мужчина, который до войны был на пенсии и подрабатывал водителем.

Несмотря на свой преклонный возраст, выглядел он хорошо, и если бы не его пепельно-седые волосы, он мог бы дать фору многим его сверстникам.

Алексеич никогда не вступал в споры и конфликты с окружающими, он всегда стремился унять молодой пыл некоторых бойцов своей житейской мудростью. Единственное, что печалило его, так это то, что он не мог уже несколько дней связаться со своей семьёй.

«Дочка у меня студентка, вот переживаю, как она экзамены сдала», – поглаживая свою седую бороду, сокрушался он.

Двигатель «Урала» завелся, и грузовик через несколько минут уже мчался по извилистой дороге, проходящей между полей и терриконов.

* * *

Блок пост представлял собой высоту, изрытую по периметру траншеями. С этого места хорошо просматривалась дорога, а также все направления, подходившие для штурма высоты. Справа находилась посадка лиственных деревьев. Траншеи не успели застелить досками и поэтому местами стены были обвалены. В некоторых местах были положены бревенчатые настилы, служившие островками безопасности при артобстрелах.

Установив «АГС» в одну из свободных стрелковых ячеек, Тополь, отправив нас под бревенчатый настил, уехал на соседний блокпост.

– Куда они? – спросил я у сидевшего с нами нашего гранатометчика.

– Разведка наша на колонну «БТРов» наткнулась, у тех поломка, а может ждут чего-то, сейчас у местных возьмут «АГС» и поедут колонну обстреливать.

– А с нашим «АГСом» что?

– Наш говорят клинит.

– Да уж, с таким раритетом на усилении. Лучше бы ещё «шмелей» и «РПГ-7» дали.

Бревенчатый настил скрывал от палящего солнца и, облокотившись на сырую и прохладную землю, я задремал. Жар усиливался и у меня начинался озноб.

Лева, вырвавший меня из сладкого целебного сна, толкая локтем, твердил:

– Шершень, просыпайся! Просыпайся!

– Что случилось?

– Вон наши «рпгшники» на позицию ушли, похоже сейчас что-то будет.

– Какую позицию? А нам что делать? Нам же тоже нужно что-нибудь занимать. Пошли к «АГСу»!

Выбравшись из-под настила и пробежав несколько метров до ячейки, где стоял наш «АГС», мы увидали двух бойцов, сидевших на бруствере, один из которых перевязывал бандану.

– Парни, что нам делать?

– Мотороловские? На усиление?

– Да, двое наших уже на позицию побежали, а нам что делать?

– Ребята, а вам не сказали что делать? И нам не сказали. И как же мы теперь воевать-то будем? – улыбаясь, сказал пожилой мужчина с банданой на голове.

– Ну ладно, мужики, шутки шутками, а всё же, – выдавив из себя улыбку, ответил я.

– Значит сидим здесь возле ячейки, ну, а если станет совсем жарко, можно под настил перебраться.

– Ребята, у всех медикаменты есть? – послышался женский голос, сверху за бруствером.

Это была медсестра, женщина неопределённого возраста, коренастая, немного мужеподобная, наверно такой и должна быть полевая медсестра, такая отовсюду вытащит.

– Нет, у нас нет, – отозвался Лёва.

– Держите, – она кинула нам перевязочный пакет. – Это вам один на двоих, больше дать не могу, туго сейчас с медикаментами.

– Лёва, как носить его будем, по очереди? – рассмеявшись, сказал ему я.

– Держите, ребята, – протянул нам жгут сидевший рядом боец.

– А ты как?

– У меня ещё есть.

Присев возле «АГСа», я открыл лежавшую рядом вторую «улитку». Лента с зарядами в ней была снаряжена наполовину: «Не густо с боеприпасами, а если и вправду танки пойдут – курам на смех».

– А ты, Лёва, до войны кем был?

– Да, где я только не работал, последний раз – охранником в магазине.

– Охранником? У нас охранниками работают только студенты или бездельники, ах да, ещё отставные военные или бывшие работники полиции.